-Да, это будет здорово, когда ваши прекрасные тела покроются липкими и скользкими сливками.
-Так не только наши, но и твоё, — ответила Катя.
-Ну, я имел в виду, что моё не такое прекрасное, как твоё, — сказал я.
-Так это, смотря, откуда смотреть, — сказала Тамара.
Ну а раз возражений нет, мы взяли баллончик со сливками, и пошли в баню. Там можно было измазаться, а потом, заодно и помыться. Внутри было жарко, и наши тела сразу вспотели. Тамара и Катя легли на лавки, предоставив мне свои груди. Сначала я стал облизывать их соски, чтобы завести их. А потом я выдавилна каждую грудь по горке сливок. Катя и Тамара стали медленными движениями размазывать их по животу и по грудям. Зрелище было восхитительное. По загорелым телам скользят белоснежные сливки. Воздух наполняется запахом клубники. Ведь сливки были с клубничным ароматом. Я помогаю двумя руками, встав между девушками. Я вожу по их скользким и липким телам и очень сильно возбуждаюсь. А они приподнимаются и начинают размазывать сливки по лобкам. Когда они уже встали на ноги, я выдавливаю себе на ладонь ещё горку сливок и шлепаю ей по Катиной попке. Я размазываю сливки до тех пор, пока на загорелых ягодицах не остаются симпатичные белые разводы. А между ягодиц всё заняла белая масса. То же я делаю и с попкой Тамары. Наконец, они все перемазались, и дошла очередь до меня. Сначала они просто обнимают меня, сильно прижавшись ко мне. От этого на мне остаются их следы. Но потом они в четыре руки размазывают сливки по моему телу. Я чувствую приятную прохладу от сливок, и мне становится хорошо. Я уже давно возбужден без меры, но они продолжают возбуждать меня, размазывая сливки по члену и яичкам. Потом Катя берет мой член в рот и облизывает его. А Тамара, опустившись сзади меня, облизывает мой зад, тоже весь покрытый сливками. Мне это очень нравиться. Потом я начинаю ласкать Тамару, облизывая её половые губы. Мой палец без труда заходит ей в анус. Вскоре я чувствую, как Катя начинает облизывать этот палец. Через некоторое время я чувствую, как мой палец в Тамарином анусе перестал быть единственным. Катя засунула туда свой пальчик.
-Ещё, ещё засуньте, — говорит Тамара.
Я засовываю ещё один палец.
-Очень хорошо, но ещё один, — говорит Тамара, и в её голосе чувствуются нотки сладострастия.
Тогда я вынимаю все пальцы из неё, а Катя вставляет в её анус сначала три пальца. Немного подвигав ими там, она засовывает четыре. Но и это не предел и через пару минут Катин кулак исчезает в анусе женщины. Тамара стонет, а я встаю на ноги и, прижавшись к ней, проникаю языком в её рот. Затем я вставляю член в её сочную киску, которая скользкая не только от соков этой женщины, но и от сливок, размазанных по ней. И я начинаю её трахать. Её липкие груди скользят по моему телу, и это доставляет небывалое удовольствие. Я чувствую Катину руку, орудующую в Тамариной попке. Тамара уже еле стоит на ногах от нахлынувших на неё потоков оргазма. Её тело содрогается в лихорадке сладострастия. Похоже, она кончает постоянно. Наконец, Катя выдергивает из ануса женщины свою руку, а я прекращаю трахать её.
-О, как же мне хорошо, — еле слышно говорят покрытые сливками губы.
Мы с Катей кладем Тамару на скамейку. Потом становимся так, что её лицо оказывается под нами. Я даю Тамаре полизать мои яички, а Катя — свою киску. Тамара вылизывает всё это. И мы с Катей соединяемся. Прямо над лицом женщины.
Я довольно долго долбил Катину пещерку. При этом заботливый язычок Тамары лизал соединение нашей любви. Мы с Катей при этом крепко обнимались, чтобы не упасть на скользком от сливок полу. А наши рты тоже были соединены в страстном поцелуе. Наконец, я вынимаю член из Кати. Сняв с него презерватив, я спускаю на милое личико Тамары. Катя целует Тамару и слизывает с её лица сперму, которая не попала в широко открытый рот.
После мы лежим на полу и отдыхаем. Только через полчаса мы встали, чтобы помыться. В бане мы хорошо попарились, здорово похлестав друг друга вениками и смыв все сливки. А вечером опять пошли на реку. Ведь мы же отдыхаем.
Семейные тайны
В первый раз я занимался сексом с матерью, когда мне было тринадцать лет. Я довольно часто слышал шум из родительской спальни. Ещё оттуда доносились шлепки. Я обычно вставал и шел к двери, отделяющей меня от спальни родителей. Ничего нового я не слышал, просто те звуки, что я слышал лежа в постели, тут звучали громче. Почему-то от этих звуков я возбуждался. К тому времени я знал, что такое возбуждаться и иногда занимался онанизмом. После того, как звуки в родительской спальне затихали, я именно этим и занимался.
Но однажды ночью, когда я стоял у двери спальни, дверь распахнулась. На пороге стоял мой отец, совершенно голый. Он пригласил меня войти. Свет в спальне не горел, но я разглядел, что на кровати лежала моя мама, тоже совершенно голая. Отец включил свет и я, перестав жмуриться от света, смог всё разглядеть. Мама лежала на кровати на животе. На её лице блестели слезы. Её большая попка была красной.
-Сынок, — сказал папа. — Пришло время показать тебе, что мы тут делаем с мамой.
-Да, — всхлипнула мама. — Ты ведь, наверное, всё слышишь?
-Нет, нет, — еле слышно отозвался я. — Ничего я не слышу.
-Да не пизди, — прервал мои отговорки отец. — Знаем мы, что стоишь ты тут под дверью каждый раз, как мы трахаемся.
Я замолчал. Отец прервал паузу:
-Ну, любимая, покажи сыну, как ты устроена.
-Хорошо, — сказала мама и вытерла с лица слезы.
Она была гораздо крупнее отца. В то время как он был худой и не очень высокий, мама была упитанной женщиной. Но отец говорил, что хорошего человека должно быть много. Интересно, что же он тогда говорил про себя? И что он тут творил с мамой, что у неё всё лицо в слезах? Может, просто она не хотела, чтобы я видел её голой?
-А может, я пойду спать? — спросил я маму.