Кровать была размерами под стать лифту — Оксана выглядела на ней в два раза меньше, чем на диване. Освобожденная уже полностью от мягкого меланжевого домашнего костюма, она лежала на кровати с подушкой под поясницей, и видно было, что лобок она не просто бреет, а выбривает, с помощью художников и знатоков своего дела. Зигзаг триммингованной шестки указывал точно на место предполагаемого нанесения удара.
Лис с трудом отвел взгляд от промежности брюнетки и посмотрел на Башкира, державшего в руках небольшой ноутбук «вайо» лилового цвета.
— Вот, нашли. Да она и не прятала особенно, просто на столе лежал, а сверху тряпки. Давай, распаковывай и шурши. Кажется оно.
Азот, стоявший спиной к Лису, развернулся лицом. В зубах он сжимал маленький инсулиновый шприц, а в руках ампулу. Жидкость на этот раз была бледно-розовой. С хрустом отломил пальцами головку ампулы, уронил ее на пол, сдернул зубами красный колпачок шприца, осторожно погрузил его в раствор.
— Что, опять лекарства? — поинтересовался Лисовский
— Ыгы — ответил Азот, набирая раствор и держа в зубах колпачок шприца. — Ычебные.
— Ты ее до смерти не залечишь, доктор Менгеле?
Азот осторожно, чтобы не затупить иглу, добрал остатки препарата, положил шприц на ночной столик, рядом колпачок от него и пустую ампулу.
— Надо будет не забыть все это собрать и выбросить. Стекло, и баяны, и упаковки от баянов. Башкир, ты собери это все и в рюкзак мне все побросай, пока я полечу тетку. — затем развернулся к Лисовскому и очень серьезно сказал, — Лис, ты не пизди, ладно? Ты в своем деле спец, а я в своем. Я же тебя не учу кнопки нажимать? Ну вот и я чему-то учился. Нам не труп ебать надо, а чтобы признаки жизни были, и чтобы видно было, что баба пьяная в хлам. Чтобы любой ценитель искусства поверил
— Так и напоили бы… Нахуя над ней эксперименты ставить, как над кролем?
— Не будет она пить ни со мной, ни с тобой, И вообще звали ебальник, Лис. Без обид. Не лезь в чужие дела. Иди вон ноут выворачивай наизнанку. Или нет, стой… подожди, пережми ей руку, у меня жгута нет.
— Да пожалуйста. — Лисовский пожал плечами. — Лишь бы коньки не отбросила. Мне такие проблемы не нужны. И что, опять двадцать минут ждать, пока твои витамины подействуют?
— Нет. По вене — это сразу. До десяти досчитать не успеешь.
Лисовский стянул за пятки кроссовки, залез с ногами на кровать, склонился над голой Оксаной и перехватил ей руку выше локтя.
— Вот так?
— Нет, не так, перехвати наоборот. Я в обратку ей двину, чтобы она завтра прокол не нашла. А в то место люди себе не заглядывают. Вот, здесь держи. Нормально. Как контроль возьму — отпускай. Только плавно отпускай, не дергай.
Азот пошлепал руку женщины по предплечью ниже локтя, оттянул кожу над веной пальцем, аккуратно проткнул ее, приподнял иглой и нашел сосуд. В тонком стержне инсулинового шприца появилась и закрутилась темная капля крови.
— Заебись. Теперь отпускай, только аккуратно.
Лисовский медленно отпустил руку. Башкир стоял рядом, глядя, как завороженный, на движение поршня шприца.
— Все, готово. — Азот выдернул иглу из вены. — Башкир, можешь хуй к бою доставать. Лис, за ноутбук, задачу я тебе объяснил. Вытащи оттуда все, что нужно. Я за камерой. Сумка в гостиной? Поехали.
Женщина на кровати выгнулась и с сопением втянула воздух.
***
— Чо ты мне камерой в жопу постоянно лезешь? — Башкир перестал двигаться над распростертым телом и обернулся на Лисовского, стоящего сзади.
— Крупный план хотел сделать…
— Там зум есть на камере. Отойди, рычажок подвигай, и делай свои планы. Не надо мне прямо в очко свое кино пихать. Я щас сам тебе пихну, Феллини хуев.