— А как же! Они хотели нормального, а я тут весь такой цвета неба.
— Слушай, но почему ты так относишься-то к ним. Прости, я немного знаю о твоих отношениях с Евгением Олеговичем. Он же вроде нормально к тебе относится.
— Нормально?! — Павел резко встал. — Да из-за него мои родители и погибли! Отец мой с мамой у него в компании работали, он швейную фабрику держал. Дружили семьями. Папа мой бухгалтер, вёл финансы, а мама моя шила классно и была одним из главных дизайнеров одежды, которую и шили на фабрике. Им нужно было срочно лететь в Корею, налаживать какие-то дела. Лететь должны были частным самолётом, но погода испортилась. Папа предложил отложить поездку, но начальник только наорал на него, и они всё же полетели. Пилот не справился с управлением… Этого гада просто совесть грызёт, вот он и решил через меня свою вину искупить. Он даже бизнес свой продал и решил сюда пойти преподавать. Он ведь почему правой рукою деканши стал? Он универ спонсировал постоянно, вот и… Но я-то всё помню и прощать ему смерть родителей не собираюсь. Никогда!
— Прости, я не знал…
— Да никто не знал. Мало кто вообще знает о том, что я не родной ему. У него с женой своих детей нет, вот они всё мне и суют. Но воспитывать-то меня не нужно. Люди, которым было это позволено, умерли.
— Иди сюда, — я потянул его на себя и обнял. — Теперь всё будет хорошо. Я с тобой. Но хочешь ты этого или нет, а вставать нам нужно. Мне надо собираться на работу, а тебе на пары.
— А может, ну его…
— Так, никаких сачкистов в моём доме не будет! — наигранно грозно сказал я.
— Ну, всё, всё, встаю. Ты яичницу с чем будешь? С помидорами или с ветчиной?
«Я его обожаю!», — подумал я и поцеловал парня в пухленькие губки.
В универ мы решили идти раздельно, чтобы не вызывать лишних сплетен, но не успел я зайти в преподавательскую, как ко мне бросилась Марина.
— Ты что натворил?
— Да я только что пришёл. Что случилось?
— Тебя начальство обыскалось. Рвёт и мечет. Бросай всё и иди в деканат. Там, видимо, что-то серьёзное, потому что Анка в бешенстве.
Я шёл в деканат и чувствовал себя студентом, которого вызвали на ковёр и собираются песочить. Я догадывался, по какому поводу меня вызывают, хотя подсознание задавало вопрос: «Как, так быстро?».
Анна Сергеевна и вправду была как пантера. Её глаза метали молнии, а голос иногда издавал такой ультразвук, что слышать это было невозможно.
— Я же вас предупреждала! Я же вам говорила, что никаких романов со студентами заводить нельзя. Так мало того, что вы меня ослушались, вы ещё и с парнем его закрутили. Так ещё и с каким? С Рамашевым! — затем её голос стал тише, и уже спокойным тоном она продолжила: — Его отец постоянно находит для нас спонсоров. В общем, мы закроем глаза на эту историю, если Павел вернётся домой. В противном случае мы вынуждены будем вас уволить…
2 года спустя.
На улице снова осень. Жёлтые листья шуршат под ногами, исполняя свою последнюю песню.
Как же важен в нашей жизни выбор. Ведь если его сделать неверно, то вся жизнь может пойти под откос. Какой выбор сделал я тогда? Я выбрал семью…
Захожу, как всегда, в квартиру. Пахнет чем-то вкусным.
— Привет, милый, ты уже дома? — спрашивает ласковый голосок.
— Да, Пашенька, я дома.
Он стоит у кухонной плиты, я подхожу к нему сзади и, как всегда, целую за ушком. Как же я счастлив!
Мне не жаль той работы. Мне не жаль, что некоторые друзья отвернулись от меня, узнав о том, что я гей. Мне немного горько от того, что испортились отношения с родителями, но я не теряю надежду на то, что они меня поймут.