Мамочка, ангел мой, вытерпи мой решающий удар, а дальше мы поменяемся местами.
— Мне придется это сделать раньше.
— Зачем раньше? Нужно проверитьчувства…
— Она беременна.
Мне показалось, что страшная гроза с молниями и громом пронеслась над моей головой. Но затем в комнате наступила гробовая тишина. Мать уронила на колени свое шитье и молча смотрела на меня. Пауза все длилась и длилась.
— Не может быть! — наконец произнесла она. Ха! И я в начале сказал также.
— Она беременна, и сейчас ее мама придет к нам. — колючий ежик драл мне горло.
Мать приложила руку к груди, туда, где сердце.
— Сейчас она придет?
— Да, нужно же обсудить…
— Что обсуждать? Дима, как это могло случиться? Как ты мог?
Господи, если бы я смог, было бы, может, не так обидно. Но я разве я ей это скажу? Лишь бы ей сейчас не стало плохо с сердцем. Лишь бы она успокоилась.
— Господи! А она-то сучка, сама сюда приходила, светила голым задом.
— Не говори про нее так.
— А как я должна говорить? Как?
— Мама, она не виновата, это все я…
— Ты? Ты что, ее изнасиловал?
— Нет.
— Так вот, знай на всю жизнь — сучка не схочет, кобель не вскочит.
— Мама, не обзывай ее. Мы любим друг друга.
Странно, но после этих слов мать затихла. Она опустила голову и стала нервно расправлять свое рукоделие.
— Ты весь в отца. Такой же кобель, — прошептала она совсем тихо.
А вот это было уже чудесно. Во всем виновата наследственность. Гроза уходила в сторону.
— Это произошло у нас в доме? — спросила мать.
— Да. Но ты знаешь, все не так, как ты думаешь.