— Врач был мужчина?
— Да. Еще он, едва улыбнувшись, добавил, что это «синдром Девы Марии».
— Синдром чего?
— Девы Марии.
— Что это означает?
— Я не знаю, — она тихо заплакала.
— Надо выяснить, что это за синдром. Может, это и не беременность вовсе.
Я хватался за соломинку.
— Дима, ты, может, не понял? Я беременна и синдром тут не причем.
— Света, как это могло случиться?
— Не знаю. Врач еще говорил с мамой наедине. Завтра она придет к вам.
— Кто куда придет?
— Моя мама придет к твоей. Ведь это наша общая проблема.
Теперь я держался на ногах только потому, что ухватился руками за столик, на котором сидела Света. Ее мама придет к нам? Кошмар! И что это будет? Они сразу начнут кидаться тарелками или дружно будут душить меня, похотливого совратителя? Что делать? Кто виноват? Классики, отвечайте, вы все знаете. Николай Васильевич! Длинноносый любимец мой! У тебя не было таких проблем с женщинами? Не было, как не было и самих женщин. О, счастливчик! А у меня еще женщины нет, а проблемы уже есть. О, горе мне!
— О чем же они будут говорить? — я не узнавал своего голоса.
— Я не знаю. Видимо, мне придется делать операцию.
— Какую операцию? — тревожно спросил я.
— Аборт называется, — всхлипнула Света.
Какой я дурень! Совсем вылетело из башки, что есть такая операция. Так это же чудесно! Делаем аборт! Раз-два и готово. И никаких проблем. Я слышал, что сейчас это делается быстро. И совсем неопасно.
— Мама сказала, что это довольно опасно, — Света словно читала мои мысли.
— А мне говорили, что нет.
— Мне ведь только через неделю будет шестнадцать. Не всякий врач согласится.
— Хороши будут именины, — прошептал я пересохшими от волнения губами.
— Дима! — она назвала мое имя и замолчала.
— Что, Света?