Стоя перед Лаурой на коленях, я стал просить ее о прощении за нерадивое исполнение ее приказа. Она снова указала на свои туфли.
-Исправляй свою провинность.
И я более чем тщательно на этот раз вылизал ее туфли, не оставив теперь никаких пятен. Она улыбнулась.
— Ну что ж, пока я тебя прощаю. Но если провинишься еще раз, трепещи. А сейчас, поскольку ты исправился, целуй ножку.
То чувство, с которым я прижался губами к ее туфельке, трудно описать. Здесь была смесь счастья, любви, трепета, рабской преданности, страстного желания не повторять проступков в дальнейшем. Затем Лаура встала.
— Встать!
Она повернулась ко мне спиной.
-Лифчик.
Я осторожно расстегнул ее лифчик. Ее великолепные полные груди лишь слегка дрогнули. Повернувшись, Лаура дала мне звонкую пощечину.
-Что стоишь, идиот! На колени и сними мне трусики.
Только ртом, руками не трогать!
Мне удалось это сделать, так как я это делал и раньше.
-Лечь. Лицом вниз.
И Лаура встала своими острыми каблучками-шпильками на мою исхлестанную спину. Я застонал от боли — шпильки вонзились в мое тело, простертое под ногами обнаженной Госпожи.
— Молчать, — приказала она и стукнула меня ногой по голове. Затем прошлась по мне, как по доске. Надавила каблуком мне на шею.
— Это еще цветочки по сравнению с тем, что тебя ждет в дальнейшем. Наказание раба острыми каблучками Госпожи не менее действенно, чем плеть, — сказала она усмехаясь.
Сойдя с меня, она села на постель и приказала снять с нее туфли. Затем легла спиной вверх.
-Лижи мне пятки раб.
Я осторожно лизал ее пятки, стараясь, чтобы ей было как можно приятнее.
-А теперь попку.
Япомнил, что впервые она отхлестала меня ремнем за то, ей не понравилось, как я ей лизал попку. Поэтому в этот раз я старался лизать как можно нежнее, проводя языком по бархатным ее ягодицам, переходя с одной из них на другую.
-А теперь между половинками.
Я провел языком по ложбинке между ее ягодицами.
— Нет, не так, — недовольно сказала она и, привстав, дала мне пощечину. — По плети соскучился? Раздвинь мои половинки руками и хорошенько вылижи мне там.
Слегка задрожав от сладостного возбуждения, я повиновался. Восхитительный аромат ее тела охватил меня. Я постарался раздвинуть ее ягодицы так, чтобы обнажить анус. Когда мне это удалось, она строго приказала: