Автор GeorgAnderson
Примечание от автора: Большое спасибо EdRider73 за разрешение завершить сюжет с его персонажами.
*****
Закончив читать письмо, я вспомнил наш разговор накануне вечером, который так беспокоил меня весь день. Я предполагал, что Вера имела в виду нечто конкретное, о чем она мне не хотела рассказать, несмотря на наше обещание всегда рассказывать друг другу ВСЕ. Я не смог это разгадать, что ж, теперь я знаю.
Но как она могла решиться на все это? Как она могла сказать, как ей было жаль, а потом сделать это со мной? Как она могла говорить о любви и прощении, а сама настраивала эту жестокость? Как можно говорить о любви и делать такое? И самое главное, я не понимаю теперь, смогу ли я остаться в браке с женщиной, которая могла спланировать и осуществить что-то столь хладнокровно жестокое?
Вера, очевидно, ожидала, что я разозлюсь и развлеку их вместе с приятелем своей реакцией на это дерьмо, тем, что буду бушевать по комнате, пока они слушают это в кафе Denny’s. Но к моему собственному удивлению, я даже не чувствовал гнева, только глубокое и пронзительное чувство невосполнимой утраты. Я никогда больше не смогу думать о Вере или чувствовать ее так, как всего полчаса назад. Вначале мне казалось, что я просто уйду и больше не вернусь, но это было бы несправедливо по отношению к нашим дочерям. Тут я вспомнил слова ее письма: «Независимо от того, что ты сделаешь, я это заслуживаю»… Да, это верно. Спасибо за идею. И я обратился к слушающей аудитории через планшет:
— Что ж, Вера, ты получила то, что хотела. Вернее, то, что ты сказала, что хотела. Надеюсь, когда все будет завершено, ты будешь уверена, что это того стоило.
— Как ты и сказала, что МАНИПУЛИРОВАЛА мной, чтобы я пообещал простить тебя за все это. Ты права, это было отвратительно. Но ты должна понимать, что манипулятивное обещание это обман — это вовсе не обещание, поэтому я не считаю его обязательным. Что касается того, что это я дал тебе разрешение так унизить меня, ничего не подозревая об этом — тогда скажи мне, как далеко ты собиралась зайти?
Ты хладнокровно сидишь там в кафе со своим писателем-приятелем Гэри и слушаешь, как вырывается мое сердце. Поздравляю — это сработало. Надеюсь, для вас это было достаточно весело и драматично. Но ты сделала больше. Ты заставила меня усомниться во всем, что я думал о тебе, потому что я никогда не мог представить тебя такой эгоистичной, жестокой и беспринципной по отношению к кому-либо, и особенно к тому, кого ты утверждала, что любишь. Очевидно, я всегда ошибался.
Вера, мы женаты почти десять лет. Это лучшие десять лет моей жизни. Я всегда буду благодарить тебя за это. Мне жаль, что ты выбрала такой способ положить этому конец…
Тот пистолет, который ты спрятала, был одним из пары. Другой сейчас у меня в руке. Прощай, Вера.
То, что прозвучало как громкий взрыв, было на самом деле тяжелой книгой в твердом переплете, ударившейся о деревянный пол с большой скоростью. Думаю, это была энциклопедия TCP / IP, но я точно не помню. Все получилось довольно артистично — шум, похожий на выстрел, я грохнулся на пол и лежал неподвижно.
Я лежал и лихорадочно думал: ей потребуется около 10 минут, чтобы добраться сюда из кафе, может быть, 8, если она поедет, как маньяк. Я лежал неподвижно пять минут, чтобы убедиться, что она уже не слушает через планшет, что тут происходит, затем тихо встал. Я отложил книгу, освободил для себя место в шкафу, вошел и прикрыл за собой дверцу.
Мне не пришлось долго гадать, будет ли моя любительская игра такой же «реалистичной», как ее. Не прошло и двух минут, как я услышал, как хлопнула входная дверь. Вера кричала мое имя. По восхитительной иронии, ее планшет снова начал играть их с Регом сцену. Диалог ее реалистично воображаемой неверности был идеальным фоном для ее отчаянных воплей. Она ворвалась вверх по лестнице, мимо сломанной двери, в нашу спальню и замерла, в поисках меня. На мгновение мне показалось, что я услышал вторую пару шагов, но, возможно, я ошибался.
Я намеревалась подождать в шкафу не более 15 минут (в ее письме говорилось: «Надеюсь, это не продлится дольше 15 минут»), а затем раскрыться. Запись остановилась, и она просто начала рыдать. Я слышал, как она ходила по комнате, а затем села на кровать.
— О, Рег, что я наделала? Он обманул меня. Боже, что я наделала… он ушел?
Я услышал, как другое тело, тяжелее Веры, село на нашей кровати. Погодите, что он делал в нашей спальне? Ее рыдания стали приглушенными, как будто ее лицо было спрятано в рубашку. Мужской голос пробормотал что-то, чего я не мог уловить. Постепенно ее рыдания утихли. Еще один шум — тихий вздох Веры. Шорох от постельного белья. Шум, который издает матрас, когда на нем ерзают люди. Да ладно, они бы не стали делать это здесь и сейчас, или я не прав?
— О, Рег… что мы делаем? Я не понимаю, что я делаю…
Теперь она тихонько стонала, как во время прелюдии. Маленький нервный женский смешок.
Снова шевеление и шорох.
— О, Боже, именно так…
Легкие сосущие звуки говорили мне, что Вера явно получала оральное внимание, и ее стоны сказали мне, что она это не остановила.
Конечно, я знал, к чему все это приведет. Почему я их не остановил? Во-первых, из-за полного отсутствия сопротивления Веры было очевидно, что если я остановлю их сейчас, они только перенесут это на другой раз. Что еще более важно, это означало, что мне уже никогда не придется пересматривать решение, к которому я уже был более чем на полпути. Поэтому я тихо стоял и слушал, как моя жена своими стонами прикончила то, что осталось от нашего когда-то почти идеального брака.
— Позволь мне убрать это.
Должно быть, это был планшет Веры. Интересно, это записывается? Я слышал, как опускается молния. Я слышал хлюпающие звуки, которые издают пальцы в мокрой киске. Я слышал, как моя жена тяжело дышала между стонами. Я слышал, как Рег встает с кровати; слышал, как шуршит и падает на пол одежда, лязгает пряжка ремня по твердой древесине; услышал беспокойное движение Веры.
Они оба вдруг захихикали, и начали шептать строки из этой адской пьесы:
«Ты еще не разделся?»
«Уже»
«Тогда иди сюда»
…
Матрас снова заскрипел…
— АААА! Да! Дааа!
Слезы текли по моему лицу, я услышал все, чего ждал, открыл дверцу шкафа и вышел. Никто из них даже не заметил. Моя прекрасная Вера — ну, больше не моя — была раздета догола и лежала на спине в нашей постели, ее руки и ноги были широко раскинуты, открывая приглашение мужчине над ней. Который явно принял приглашение и держался жесткими руками, вонзаясь глубоко в нее. Я наблюдал, как он вытащил почти полностью, а затем врезался в нее со всей своей силой, ее возбужденный крик почти заглушил влажный чмокающий звук, когда тела сталкивались. Снова и снова он долбил ее, неумолимо колотя по сдавшейся и широко растянутой киске.
У меня никогда не было возможности наблюдать за Верой в пылу страсти. Она была потрясающей. Даже сейчас у меня было несколько минут, чтобы посмотреть и оценить ее красоту, когда ее стройные, подтянутые ноги обвились вокруг Рега и крепко прижались к нему. Я не был возбужден, но она была так прекрасна, что какое-то мгновение я наблюдал. По-прежнему незамеченный, я сделал полдюжины снимков на камеру телефона для развода: мои последние воспоминания о Вере.
— ПРИВЕТ, ВЕРА! — мне пришлось крикнуть, чтобы привлечь их внимание: — А ты видимо Рег, — добавил я во внезапной тишине.
За этим последовала классическая сцена открытия «неправильных людей в постели», Рег дважды упал, пытаясь надеть штаны. Это было бы смешно, например для кино, если бы не было так грустно. Наконец, Рег выскользнул за дверь. Вера уставилась на меня, тяжело дыша, как пойманная рыба, и почему-то попыталась прикрыться…
Я понял, что любой разговор должен исходить от меня:
— Пора за девочками, — сказала я Вере. — Я заберу их и поведу на …