о судебном разбирательстве с нарушением закона было удовлетворено; чтобы это долгое испытание, наконец, закончилось; и самое главное, чтобы она опять смогла держать и обнимать своих прекрасных маленьких девочек, которых она не видела все это время. Они с Беном с самого начала договорились, что не хотят, чтобы девушки видели ее такой, и Бен пообещал, что скажет им, что она уехала из города по делам на долгое время, но скоро вернется. И Бен, и Ребекка делились фотографиями девочек в это время, но боль в ее сердце с каждым днем лишь усиливалась.
— Дамы и господа, — подчеркнуто провозгласил судья Фельдман, утихомиривая ропот в зале суда, — в свете вчерашних показаний адвокат защиты в комнате совещаний внес ходатайство об отклонении судебного разбирательства. Суд выслушал аргументы как защиты, так и обвинения, как «за», так и «против». ходатайство защиты. Прежде чем суд вынесет решение по ходатайству, он хотел бы сделать следующие выводы.
Фельдман пролистал бумаги перед собой, прочитал страницу, затем начал говорить, оглядывая зал суда:
— Во-первых, защита с самого начала этого действия уведомила о своем намерении поднять вопрос о защите оправдания по обвинению в убийстве. Это оправдание основано на самообороне от сексуального нападения.
— Во-вторых, — продолжил Фельдман, взглянув на свои записи, — в соответствии с положением о надлежащей правовой процедуре, изложенным в Пятой поправке к Конституции Соединенных Штатов, обвинение обязано своевременно передать защите все доказательства имеющиеся у обвинения, которые либо являются, либо могут быть разумно истолковано как оправдывающее вину обвиняемого.
— В-третьих, — продолжил Фельдман, его голос теперь повысился, по мере того как он откладывал свои записи в сторону, — обвинение в данном случае намеренно и с вопиющим пренебрежением к Конституции и правам обвиняемого в соответствии с ней отказало защите в ключевых доказательствах. К таковым намеренно скрытым доказательствам относятся видеозаписи, показывающие, что жертва в течение длительного периода времени была источником возможного сексуального насилия, а также отчеты полиции об интервью с множеством других лиц, у всех из которых были мотивы и возможные средства для совершения преступления, возложенного на обвиняемого. Хуже того, обвинение намеренно использовало схему поведения, направленную на обеспечение того, чтобы защита вообще ничего не знала о существовании таких лиц.
— В-четвертых, в настоящее время Суд сильно сомневается в том, что какое-либо из представленных до сих пор доказательств — и не предоставленных, поскольку обвинение в целом еще не завершило свою аргументацию, но я не вижу улучшения — что какие-либо доказательства до сих пор представленные в судебном процессе безусловно обвиняли подсудимую — как исполнительницу этого преступления. Напротив, теперь у нас есть по крайней мере две других возможных подозреваемых, личность которых не была раскрыта защите до тех пор, пока детектив Робинсон не дал показания вчера в суде. Боле того, и я хочу это прояснить, если бы не правдивые показания детектива Робинсона при менее чем идеальных обстоятельствах, ничто из этого никогда бы не обнаружилось. За это Детектив Робинсон заслуживает похвалы.
Судья Фельдман кивнул детективу Робинсону, сидящему рядом с Найтом за столом представителей. Затем Дженнифер увидела, как взгляд судьи Фельдмана повернулся и остановился на ней. Не задумываясь, она почувствовала, как в ее груди все сжалась, когда она затаила дыхание.
— За все годы, что я провел на скамье судьи, — сказал он, его взгляд был бесстрастным, но черты лица смягчились, — я никогда не был свидетелем таких грубых нарушений со стороны обвинения. Любые представленные доказательства, которые могут указывать на то, что обвиняемая явилась причиной смерти г-на Бруссара, — а теперь в крайней степени неясно, была ли она на самом деле лицом, ответственным за эту смерть — но любые такие доказательства больше указывают на вероятность того, что выдвинутая ею защита действительна.
Лицо Фельдмана стало жестким, когда он повернулся к Найту.
— Учитывая уровень неправомерного поведения прокуратуры и серьезный ущерб, нанесенный таким образом правам обвиняемой после начала этого судебного разбирательства, у этого суда нет иного выхода, кроме как удовлетворить ходатайство защиты о неправомерном судебном разбирательстве. — Зал суда взорвался, но так же быстро и затих, когда судья Фельдман хлопнул ладонью по столу.
— Такое неправомерное судебное разбирательство основано на неправомерном поведении прокуратуры, после того как присяжные были приведены к присяге, кроме того, обвинения отклоняются безвозвратно.
На этот раз никакие крики судебного пристава не могли успокоить зал суда. Дженнифер наблюдала, как судья Фельдман нацарапал свою подпись на бланке приказа и передал его клерку, прежде чем покинуть скамейку запасных. Она повернулась и увидела, как Найт захлопнул свой портфель и выбежал из зала суда, не обращая внимания на вопросы, которые ему задавали дюжина или более репортеров…
— Что это значит? — спросила Дженнифер Ребекку, которая откинулась на спинку стула рядом с ней и потерла лицо, в то время как интенсивная энергия заметно покидала ее миниатюрное тело.
— Это означает, что ты свободна, — сказала Ребекка. — Все кончено.
Дженнифер почувствовала, как по ее щекам текут горячие слезы, а пустая яма в ее животе наполнилась надеждой. Она повернулась и посмотрела на Бена, который ей улыбнулся. Она могла лишь улыбнуться в ответ, не доверяя своему голосу.
— Мисс Брэдфорд, — сказал судебный пристав, осторожно кладя руку ей на плечо. Она повернулась, и он продолжил: — Не могли бы вы пройти со мной, пожалуйста? Мы лишь собираемся сейчас вернуться и забрать ваши вещи, а после выведемм вас отсюда в кратчайшие сроки, хорошо?
Она кивнула и опять повернулась к Бену.
— Мы тебя подождем, — сказал он.
Когда Дженнифер встала и последовала за судебным приставом, она оглянулась на Бена, который теперь обнимал Ребекку. Она заметила, что Ребекка так же сильно обнимает его в ответ.
«Странно, — подумала Дженнифер, — меня он не обнял».
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
Возле здания суда детектив Брэдфорд возле толпы репортеров ждал появления Бенджамина Брэдфорда. Когда дверь распахнулась, Бен вел Ребекку к микрофонам, стоящим в стороне, для ответов на все задаваемые ей вопросы.
— Могу я минутку с вами поговорить? — прошептал Робинсон Бену на ухо.
Бен повернулся и улыбнулся ему:
— Конечно, детектив.
Они незаметно прошли в безлюдное место метрах в пятнадцати в стороне.
— Вы знали все это время, не так ли? — сказал Робинсон без вступительных слов.
Улыбка Бена стала шире.
— Знал что, детектив?
— Видео и отчеты полиции. Они были у вас все время, ведь так?
Бен только улыбнулся в ответ.
— Вы играли с нами, — настаивал Робинсон, пытаясь получить ответ. — Вы — и она — знали, что это произойдет, и играли с нами.
Облако гнева прошло по лицу Бена, затем улыбка вернулась.
— Детектив, — сказал он, — если даже предположить, что вы правы, как кто-то мог знать, что Найт откажется от всех этих доказательств? Что он сыграет нам на руку?
Робинсон покачал головой:
— Если у вас были все доказательства, это не имело значения, ведь так? Нет, это лишь ускорило процесс и помогло вывести Найта из строя. В любом случае, если бы все это было предъявлено, вы нас поимели.
— Тогда почему вообще были выдвинуты обвинения, детектив? — Гнев вернулся на лицо Бена, и теперь его голос перешел в шипение. — Вы знали, каков мерзкий ублюдок Бруссар, и все равно выдвинули эти обвинения и сделали все возможное, чтобы осудить ее. Зная как в мире этот… этот… этот гребаный зверь бродит вокруг и ломает все эти жизни. И кто же здесь плохой парень, детектив?
Робинсон ничего не сказал. Брэдфорд был прав.
— Если предположить, что все …