Нойман хмыкнул, он не ожидал, что Мила так близко воспримет информацию о своей настоящей сущности. Но ничего страшного. Красавицу можно перезагрузить…
Нойман ее заново включил. Первое, что увидела девушка — улыбающееся лицо Романа Яковлевича.
— С возращением, Милочка – произнес он почти ласково – Видишь, тебя можно включить и выключить
— Как кофеварку…
— Кофеварка это слишком просто. Твой искусственный организм ни в какое сравнение не идет. Я же тебе сказал, что высшее идеальное создание.
— А вы мой хозяин…
— Да умница! Видишь, как все стало на свои места…
Да, действительно все стало на свои места. И почему-то Миле стало легче, если конечно такие ощущения может переживать машина. Но Шевченко был великим кудесником….
— А теперь вставай и ублажи меня – потребовал Нойман. Открытие для Милы новых истин вызвали у него неожиданный сексуальный аппетит.
Мила, ни слова не говоря, встала, подошла к Нойману,сама спустила ему брюки и пухлыми губами удовлетворила сексуальную страсть своего хозяина.
Нойман развалился в кресле, упиваясь волной наслаждения, которая шла от низа живота, покрывая его расслабленное тело.
Но вдруг на пороге особняка раздался звонок в дверь. Нойман напрягся и в ту же секунду выплеснул в услужливо подставленный ротик белую струю.
Потом проговорил с блаженной улыбкой
— А вот и твоя сестра пришла…
— Сестра? – удивилась Мила, на мгновенье, оторвавшись от чресел Ноймана.
— Да, и она тоже вроде певица. Глотай, и пойдем встречать…
Церемониться с куклами Роман Яковлевич не собирался. Для него эти миловидные создания были, прежде всего, средством для достижения корыстных целей и сексуального удовольствия.
Софи приехала по приказу Ноймана, который он сделал предварительно. Известная поп-певичка тоже не понимала, с какой стати он подчинилась этому человеку, но ослушаться его девушка не могла. Софи приехала в эту глушь на своем красном кабриолете и теперь терпеливо ждала, пока ей откроют дверь.
Нойман за сегодня уже замаялся вести беседы с куклами, поэтому, когда только Софи вошла в дом, он даже не стал говорить ей одного слова. Потянулся к белокурой шевелюре. «Барби» отпрянула. Нойман улыбнулся и уже более настойчиво протянул руку к ушку девушки. Выключение произошло мгновенно. Если бы не Нойман, Софи бы упала на пол. Роман Яковлевич подхватил тело куколки и приказал стоящей сзади ошеломленной Миле
— Помоги отнести ее в дальнюю комнату
— Зачем вы это сделали? – спросила Мила, когда они положили Софи на диван.
— Утомился я – буркнул Роман Яковлевич – спать хочу… Ты меня в течение часа не беспокой, ее охраняй – Нойман мотнул головой в сторону обездвиженной Софи.
Он ушел. Мила еще раз глянула на лежащую, на диване девушку. Странность происходящего уже не казалось ей таким противоестественным. Нойман наверняка специально продемонстрировал ей на примере этой тоже красивой девушки, которую она раньше встречала в музыкальной тусовке и знала под именем Софи, насколько он властен над ними, над куклами. С Софи в прошлой «жизни» она практически не общалась, но всегда любовалась этой девочкой, не безе оснований, как выяснялось теперь, считая, что у них много общего
— Сестра – прошептала она снова и дотронулась до роскошного тела Софи.
Познав секс с мужчиной, Мила уже интересовалась ощущениями новыми. Саморазвивающаяся программа требовала расширения базы ощущений восприятия внешнего мира. И девушка-робот повинуясь призывам своей программы, ощутила новое непривычное ощущение — желание плотских утех с женщиной. Плавные изгибы и волнующие выпуклости такого же, как у нее великолепного тела, притягивали и будоражили искусственный разум другой. Да они вещи, но ведь они созданы для плотских наслаждений, значит и ей не запрещено получать удовольствия.