— Не бездельничай! Обслуживай!
Пришлось… С этого времени Тина больше за зеркалами не пряталась, за нами наблюдая. Всё в открытую пошло. И рабыней я стала не только Бориса, но и его жены. Правда, на работе — ни-ни, не малейшего отголоска… А в апартаментах и спали втроем. И секс с Борисом теперь мне только в качестве вознаграждения доставался — в основном лишь их обслуживала. Но даже это еще не самое унизительное. Хуже было. Уже в следующий раз, когда я там оказалась… После секса Тине по-маленькому приспичило, она меня в туалет с собой потащила. Стою перед ней как дура, она струю пускает. Поднялась, ноги расставила, мне так ехидненько…
— So… Let’s work!
Не понимаю, чего хочет. Кусок бумаги оторвала, промакиваю ее. Еще раз… Она фыркнула, ногой мне легонько подсечку, чтоб на колени встала, за волосы к себе в промежность тянет. Мне противно, сначала было отказалась ее язычком подмывать. Так опять уборкой квартир пригрозила, уже она. Тоже пришлось…
Так и повелось, что стала я слугой двух господ… Потом еще много чего про Тину узнала. И что всем этим штучкам именно она Бориса научила, а не наоборот. И что за зеркалами этими нафотографировала она меня вволю. Такие сцены, такие позы… И видеокассеты тоже такие были. Расскажу потом…
Глава 4
Переговоры
Обещала я рассказать, какое участие в переговорах Бориса с клиентами принимала. Сейчас постараюсь… Но сначала немножко о другом. Помните, писала, что в салоне одел меня босс с ног до головы? Однако толком не сказала тогда, ВО ЧТО именно одел. Платья красивые — это само собой. Только вот такие, что как надену — чуть не все мужики на меня оборачиваются и языками цокают. Или присвистывают от восхищения. Это-то хоть совсем даже нельзя сказать, что неприятно. А вот по малолюдным улицам даже днем в них боялась — изнасилуют сразу! Если сверху, то пройма широкая чуть не до конца ребер, а рукава короткие и широкие, еще сильнее голое тело подчеркивают. Лифчик под них носить не могла, конечно, — некрасиво, когда посреди выреза лента дурацкая. А вот если руку отведешь, так кто сбоку чуть позади стоит — вся грудь как на ладони. Декольте — тоже дай Бог! Нагибаться противопоказано категорически!
Две блузки еще и платье одно — светлые, да полупрозрачные. А соски с ореолами у меня же багровой помадой намазаны (не забыли еще?). На свету и говорить нечего, так даже в полутемном месте — как два кровавых пятна спереди. Представляете, видок какой? Чулок еще накупил много — и цветных, больше серебристых, и с узорами всякими. Не колготок, а чулок именно. С голыми ногами велел на работу не ходить. Но это все еще полдела. Особый разговор про юбки. Там два варианта было. Или широкая до середины бедра, или чуть поуже и подлиннее, но с разрезом до талии, а запахом совсем маленьким. В первой наклоняться никак нельзя, во второй — ходить. Иначе не только край чулок, но и трусики — на всеобщее обозрение. Понравилось? Опять-таки, это только самое начало про мою «униформу» рабочую…
Маленькое отступление сделаю, можно? Уже начитались, небось, всякой порнушки «по принуждению», как женщину обламывают? Обычно там жертва по приказу хозяина своего nude in public выполняет. Прилюдно трусы, например, снимает… Как правило, в кафе каком-нибудь под пристальными взглядами обитателей соседних столиков. Клара Сагуль, к примеру, этим очень грешит — чуть не в каждом ее рассказе такое. Не поверите, но у меня так и было — первый раз трусики именно на публике он меня снять заставил. Только не в кафе, а у себя в кабинете…
В первый самый день дело было, как на новую работу вышла. Стол мне Марина — первый секретарь босса — показала. Потом, помню, оглядела меня критически. «Борис купил?» — спрашивает. Киваю. Затем вопрос какой-то задает насчет «надела трусики». Я нюансов языковых-то еще не очень понимала. Чуть зарделась, объясняю, что под такую одежду, когда чуть что, и на виду они, конечно же, самые нарядные надела. В ответ хмыкнула она, говорит что-то вроде «ненадолго хватит». Сразу-то не поняла смысл, но очень быстро всё разъяснилось. К вечеру — день уже кончается — у босса два посетителя, переговоры какие-то. Звонок по селектору — кофе принести. Мне приказано, а я еще не очень знаю, где что. Марина быстренько экспрессо включает, три чашечки, сахар, сливки, на поднос, мне в руки. Вхожу. Они за низким журнальным столиком расположились, но в высоких креслах — для самых важных посетителей места. Босс меня как новую секретаршу представляет, я приборы на столе расставляю, каждое кресло обходить приходится, чтоб около каждого поставить. Побыстрей стараюсь. Ведь наклоняться приходится. Кто впереди, вижу, мою грудь просто пожирает. В открытую рассматривает, внаглую, глаза не прячет. А сзади от взглядов просто жар чувствую, один гость даже за спиной нагнулся, чтоб получше попку мою рассмотреть. Босс в это время бумагу им какую-то подсовывает — не глядя подписываются. Еще бы, только им в это время текст договора изучать… Поднос освободила. Выпрямилась, жду указаний. Мужики с меня глаз не сводят. Краснею.
Босс им…
— Понравилась?
Вот ответа такого, что тут услышала, никак уж не ожидала. Один из клиентов улыбается ехидно и медленно так, даже я каждое слово поняла…
— Да, понравилась. Особенно трусики голубенькие. Очень симпатично попку обтягивают.
Как перевела про себя, вспыхнула сразу. А босс ужас на лице изображает…
— Как это «трусики»? Она в трусиках?!!
Мне юбку чуть приподнимает, трусики демонстрирует, голые ляжки над чулками. Такое возмущение на лице… Приказывает…
— На рабочем месте чтоб я такого безобразия больше не видел! Чулки и всё! Над ними ничего! Никаких трусов! Никогда! Понятно?
Бога молю, чтоб сцена побыстрей закончилась. Киваю согласно, обещаю, что сразу сниму. Поднос под мышку, поворачиваюсь, чтобы уйти.
— Куда?
— Ваше указание выполнять.
— Нет, тут! — а им в это время вопрос задает насчет согласия на установку оборудования какого-то. Понимаю, конечно, что игра. Но я же красивая девушка, и вот так унижаться… Приходится… Смотрят на меня неотрывно. Босс у них еще чего-то производственное спрашивает. Кивают, он опять им бумагу на подпись. Стою ни жива, ни мертва. Игра-то игрой, а выполнять ее правила надо… Под юбку руками залезаю, стягиваю. Чувствую, бардовая просто… Голубой комочек через колени пропускаю, дальше сам падает, но мне наклониться приходится. Опять две пары глаз — на мою грудь. Переступаю через трусики. Приседаю. Как можно скромнее, чтоб никто ничего не разглядел. Комкаю их в кулаке. Босс руку протягивает…
— Дай!
Подхожу. Он…