ВСТУПЛЕНИЕ:
Заранее прошу, строго не судить за ошибки и построение. Это мой первый, наверное и последний, опыт, в написании больших рассказов. Заранее всем благодарна.
ЧАСТЬ 2:
Отпуск мы с Андреем уже, который год берём в середине августа. В июле муж наказывает меня только первые две неделе, а потом месяц отдыха, чтобы всё зажило и две недели прекрасного отдыха, где солнце, море, веселье и нормальный секс. После моря ещё спокойная неделя дома, сыночек наш гостит у моих родителей до конца нашего отпуска, и в первое воскресение сентября годовое, итоговое наказание. Именно в воскресение, потому что в субботу день города и мы, как правило, гуляем и отмечаем. В воскресение наказание начинается в десять утра и продолжается целый день.
Готовлюсь я, как обычно, за два часа. Клизма, душ, бритьё, подготовка комнаты и розг. Одеваться мне не надо. Ровно в десять я абсолютно голая постучалась в дверь:
— Милый, можно войти?
— Заходи.
Муж сидел в кресле. Я прошла к столу, взяла дневник, встала пред мужем по стойке смирно и зачитала:
— Я Наташа Иванова, по итогам две тысячи четырнадцатого года, готова понести заслуженное наказание. За непослушание и провинности, я справедливо заслужила шестьсот ударов. Наказание будет приведено в исполнение сегодня седьмого сентября две тысячи четырнадцатого года, по одному из пяти вариантов, выбранных мной собственноручно.
— Хорошо, пройди к столу выбери план наказания и зачитай.
Я взяла со стола один из пяти листов, сложенных в четверо и начала читать:
— Первое, ожидание наказания, в углу на горохе, тридцать минут.
— Второе, порка шлёпалкой, двести ударов средней тяжести, в коленно локтевой позе, на диване; благодарность в виде поцелуев рук и ног; минет; ожидание второго этапа, в углу на горохе, сорок пять минут.
— Третье порка ивовой розгой, сто двадцать ударов, слабых, на коврике в положении раком, на прямых ногах; анальное проникновение вибратором; благодарность в виде поцелуев рук и ног; ожидание третьего этапа один час, у стены на прямых ногах, с розгой между ягодиц, за каждое ранение розги пять сильных ударов.
— Четвёртое порка солдатским ремнём, сто пятьдесят ударов сильных, но не наотмашь, на четвереньках с зажатой между ног головой; анальное проникновение членом; благодарность в виде поцелуев рук, ног и вылизывание члена; вставление анальной пробки; ожидание четвёртого этапа, сидя на барном стуле, один час пятнадцать минут;
— Пятое, отдых двадцать минут.
— Шестое, порка скакалкой, сто пять ударов, средней тяжести, в положении раком, лёжа грудью на столе; благодарность в виде поцелуев рук и ног; игра с анальной пробкой; ожидание пятого этапа, в углу на горохе полтора часа.
— Седьмое, порка пряжкой солдатского ремня, двадцать пять ударов, сильная наотмашь, в положении, привязанная к лавке; посыпание попы солью, на двадцать минут; благодарность в виде поцелуев рук и ног, мастурбация вибратором, лёжа на боку; завершение годового наказания, в углу на горохе, два часа.
— Восьмое, анальную пробку можно будет вынуть завтра, в двенадцать часов дня, исключения, принятие душа и туалет.
— Милый, я полностью зачитала план наказания, разреши, пожалуйста приступать.
— Молодец, тебе всё понятно? Вопросы есть?
— Вопросов нет, всё понятно.
— Тогда, наказание по итогам две тысячи четырнадцатого года, объявляю открытым.
Я встала в угол на горох, ноги вместе, руки за головой. Муж включил секундомер и вышел из комнаты. Я выбрала не самый удачный вариант, были и полегче, но были и намного жёстче, а этот как раз средний. Как только прозвенел секундомер, я подала мужу шлёпалку и встала в коленно локтевую позу, на диван, широко расставив ноги. Андрей погладил меня по попе, пальцем обвёл по контуру трусов.
— Да любимая, ты хорошо загорела, только ягодички белые, белые, ну что приступим.
Муж бил быстро и не сильно. После каждых пятидесяти ударов, делал длинные паузы, гладил меня рукой по ягодицам, а ребром шлёпалки, между ягодиц и между ног, по половым губкам и клитору, чем сильно меня возбуждал. После ста пятидесяти ударов, муж так меня возбудил, что я чуть не кончила. Но Андрей резко прекратил возбуждение и продолжил порку.
— Двести, — произнесла я.