— Мам, а ведь это Тина меня пригласила погулять вечером! Мне что же теперь пойти и позвонить ей и сказать, что ТЫ меня не пускаешь?
На лице мамы за мгновение отразилась тысяча чувств.
Пришла моя смерть. Мы обе знали, что сейчас я перешла все возможные границы.
Мама подошла ко мне и посмотрела на меня сверху вниз. Выглядела она одновременно разозленной и испуганной!!! Я взглянула на ее, и в горле у меня пересохло… я вспомнила, как в детстве она катала меня на своей спине. Мы играли будто мама- это моя большая собачка. Как было здорово. Кажется, что это было миллион лет назад
Мама положила руку мне на плечо, но вместо того, чтобы убить меня на месте, развернула к лестнице, ведущей в мою комнату. «Марш», — приказала она. И я повиновалась.
Неважно, насколько сильным был мой бунт, она был подавлен одним ее словом. Она всегда была, есть и будет моей » мамочкой». Я засунула мой гнев в одно место, униженная, но в тоже время испытывающая облегчение, что этот раунд мною проигран! Когда мы зашли в мою комнату, я вздохнула. Ну и срачь же там был! Мне хотелось плакать от злости, перемешанной со стыдом. От всех этих переживаний «муравьи» у меня в животе разгулялись с новой силой. Эти чертовы «муравьи»!
Мама подвела меня к куче блузок сваленных в углу. Венчал ее наполовину съеденный кусок пиццы, который мать, ничего не говоря, поднесла к моему лицу!
Это было отвратительно! Сгорая от стыда, я отвела взгляд.
— Ладно…забудь про Тину. Можно пойти в кино с Сандрой — она живет на нашей улице? Ну, или хотя бы подбрось меня до супермаркета? — жалобно попросила я ее. На мгновение выражение ее лица смягчилось. Потом она раздраженно покачала головой.
— Милая моя, ради всего святого, неужели это так трудно хотя бы раз в месяц убираться у себя?
— Ну, типа, даже не знаю …- я пожала плечами.
Мама страдальчески вздохнула. Затем она вытащила из горы моих старых шмоток блузку — дурацкую оранжевую блузку с идиотскими оборочками, делавшими меня похожей на малявку лет девяти! Мы обе знали, что она мне слишком мала. Но мне придется примерить ее — это было частью моего наказания.
— Давай, Аманда, примерь ее. Мне нужно знать, что нужно выкинуть, а что можно постирать и носить
— Ну, это… это…- я замялась, чувствуя, что не смогу долго вынести этого и скоро взорвусь от злости.
— Я уже запретила тебе три недели выходить куда-либо из дома. Хочешь, чтобы они превратились в четыре? — нахмурилась мать.
— Но она мне мала, — заявила я, скрестив руки на груди.
Она все-таки наказала меня! Три недели дома — это слишком жестоко и совершенно нечестно по отношении ко мне. Мама воспользовалась своим положением, чтобы показать мне кто тут главный! Конечно, маменька не разговаривала, неужели все это только потому, что она на три года старше меня??? Более того, я прекрасно помню, что еще и суток не прошло с тех пор, как она стояла на коленях перед Тиной. Все это жутко взбесило меня!
— Ну…?- мама протянула мне блузку.
Я взяла ее и бросила на пол.
— Я не одену ее.
— Прости? — ее глаза широко раскрылись от изумления.
— Ты слышала, что я сказала, — заявила я, задрав подбородок в воздух
— Аманда Стивенс, я даю тебе ПЯТЬ секунд, чтобы нагнуться, поднять эту ебанную блузку, и натянуть ее на свои тощие телеса!!! — ее голос задрожал от злости. — … один.
Блин, матерное слово. Дело приняло слишком серьезный оборот, мать никогда не выражалась!
-…два.