— Ты можешь оказаться на ее месте, если сестрички захотят. А они захотят, если останутся не удовлетворены моим докладом. Так что приступай!
Давление на ягодицы все усиливалось, и Алексей медленно подался вперед. Он вошел в девушку без малейшего усилия. Только кожаный ремешок вокруг ее лона гладил и его орудия, сообщая дополнительное возбуждение. Юноша готов был кончить тотчас же, но попытался контролировать себя, пока девушка под ним не забилась в конвульсиях. Тогда разрядился и он, почти потеряв рассудок от возбуждения. Он неясно видел, как мужчина вывел его из кабинки, достал платок, вытер досуха половой орган, застегнул пояс и брюки. Очнулся Алексей уже в зале, когда Ира спросила его:
— Правда, хорошая девочка? Послушная и очень, очень милая. Уверена, вы были хорошей парой? Стоит ли поясок этого?
— Да: Кожа действительно очень много добавила к обычному удовольствию. — Алексей хотел быть кратким, но не мог сдержать своего восторга и восхищения, когда Нина получила платок, которым его только что обтерли. Девушка осмотрела «трофей» и улыбнулась:
— Как обильно! Явное наслаждение: И для него, и для нас. -Она погладила юношу пониже спины и знаком позволила сесть. Затем поблагодарила пожилого мужчину и ужин продолжился как ни в чем не бывало.
После этого Алексей снова танцевал с обеими сестрами; Ира, прижавшись к нему всем телом, прошептала на ухо:
— Вечером нас ждет кое-что совсем особенное: Тебе придется поучаствовать, раз уж ты решил быть послушной игрушкой. — И властные губы сестры сжали мочку его уха:
: Через десять дней Алексей покидал гостеприимный городок. На вокзал его, облаченного в новый костюм, экипированного и покорного, сопровождали обе девушки. Нина, услышав объявление о прибытии поезда, заметила со вздохом:
— Что же, придется расставаться с пояском. А жалко!
Она отвела брата в туалетную комнату и сняла с него кожаную сбрую, упаковав ее в ридикюль. При этом Алексей ощутил не только и не столько радость освобождения, сколько ощущение нехватки чего-то важного, дорогого. Он признался в этом сестре, как уже привык делать. Последовал ответ:
— Ну, мы же не прощаемся: Ты всегда можешь развлекаться подобным способом. И я рада, что тебе этого хочется. — Прежде чем застегнуть брюки, девушка прикоснулась губами к тому месту, которое недавно охватывал пояс.
На перроне Ира заметила:
— Ты стал гораздо приятнее, чем был совсем недавно. Такой милый, обходительный, спокойный: Таким и оставайся: Кроме того, не забывай о моем маленьком презенте. — И она пальчиком натянула кожаный ошейник, все еще остававшийся на юноше. — Старайся не снимать его; ведь это теперь часть твоей жизни.
Сестры еще раз чмокнули его в щеку и усадили в вагоне:
— Я обязательно вернусь через год: — прошептал Алексей.
— Ждем с нетерпением! — улыбнулась Нина.
Он долго смотрел из окна вагона на исчезающий в дымке город. Здесь он пережил настоящее счастье,стал совершенно другим человеком — лучшим, чем тот, прежний Алексей. И здесь познал смысл своей жизни; дело было не только в коже и сексуальных обрядах — они просто символизировали ту высочайшую радость, которую обеспечили ему сестры: быть игрушкой, окруженной заботой, покорной. И счастливой.