— Привет.
Мимо топал Вовка, один из деревенских парней. Убедившись, что после драки Димон никого «не сдал» не раз заглядывавшему участковому, местные прониклись к Димке определённым уважением и, хоть и не считали за своего, всё же стали здороваться. А когда Димон вылетел из Оксанкиных фаворитов, даже и общаться.
— Привет. – Димка пожал протянутую руку. – Откуда рулишь?
— За сигаретами ходил. – Вован показал только что распечатанную пачку. – Будешь?
Некурящий Димка мотнул головой. Вован, добыв сигарету, чиркнул зажигалкой.
— К Оксанке под окна топаешь?
— Да, нет. – Кивнул на калитку Димка. – Домой. Туда может после. А сам-то чего не там? Ты же, вроде, тоже … в соискателях.
— Нет уж. – Криво усмехнулся Вован. – Хватит с меня. С этой девкой только чёрт сладит.
— Кстати о чертях. – Неожиданно вспомнил Димка. – Ты про болотную ведьму слыхал?
— Ну, ты, Питерский, спрос! – Вован аж дымом поперхнулся. – У нас детишки сопливые знают, что об этом вслух говорить нельзя. Накликать хочешь?
— Откуда ж знают-то тогда, раз вслух нельзя?
— Да, хрен его … – Пожал широкими плечами Вован. – Откуда-то.
— Так расскажи.
— У бабки бы своей спросил. – Хмуро пробурчал Вован, но, встретив Димкин упрямый взгляд, сдался. – Ну, короче, лет сто назад припёрлась на болото девка одна. Какая-то там несчастная любовь у неё приключилась. То ли замуж за другого собрались отдать, то ли кавалер получил с неё, что парням хочется, да сбежал … По разному брешут. В общем, девица топиться пошла. Да по дороге на колдовское сборище наткнулась. Не знаю уж кто там кого уболтал: не то она их, не то ониеё. Только сделалась та девица ведьмой и осталась жить на болоте. В самой трясине, куда по нормальному никому хода нет. А вот на кого она глаз положит или кто её сам за большой нуждой искать начнёт, тому ведьма дорожку к себе показывает. Только дальше уж как кому повезёт. Кто ей по нраву придётся, тому и помочь может. Ну, а если не по нутру кто – болото большое, места в трясине всем хватит.
— Что вот так просто можно взять и пойти? – Недоверчиво сощурился Димон.
— Да ты, парень, никак, туда собрался? Ехал бы лучше в свой Питер. Там, поди, таких девок, как наша Оксанка, пруд пруди. Чего тебя на ней зациклило? – Вован как-то странно поглядел на Димона. – А пойти невелика сложность. С бабкой в лес, на бугры ходил? Ведьмин камень в болотине видел? Валун здоровый, серый такой? Ну, вот. К нему тропка есть. Днём она не видна, а когда солнце садится, травка на тропе росой покрывается, серебром отливать начинает, словно нить блестящая. До самого камня доведёт, а там ночи жди. Как выйдет луна в полную силу, поднимется из болота чёрная дорожка. Вроде бы как настил из брёвен. Она тебя до места и доведёт. Только не факт, что обратно выведет. Многие, говорят, ходили, да мало кто возвращался. – Вован щелчком отбросил окурок. – Вот так-то, Питерский. Ну, бывай.
— Пока. – Димон толкнул калитку.
В доме сильно пахло незнакомыми травами и свечами. На полу кухни видны были капли воска и плохо затёртые следы мела. Бабка, сидя за столом, пила что-то из большущей кружки. Димке, вдруг, показалось, что она сильно постарела за эту ночь. Запали глаза, резко обозначились морщины.
— На-ка. – Бабушка, не вставая, подвинула Димке чашку с уже знакомым отваром. – Надолго не хватит, но хоть сколько-то в своём уме побудешь. О чём это вы с Вовкой у ворот болтали?
Димон рассказал.
— Так, значит? – Вздохнула бабка, когда он замолчал, поднялась и, подойдя к буфету, второй раз при Димке закурила. – Вот и ещё камешек на место лёг.
— Какой камешек? Ты о чём? – Не понял Димон.
— Чёрному слуги нужны. Вот Оксанка вас для него и собирает.
— Как так? Она что, служит ему? По доброй воле? – Вскинулся Димон.
— Ага, спрашивает он её. – Отмахнулась старуха. – Ты щуку на живца ловишь, много пескарю объясняешь чего, да зачем? Его дело на крючке трепыхаться, чешуйками сверкать, настоящую рыбу подманивая. Так и она. Не ведает, что творит. Играет людьми, словно дитё кубиками. Новый дадут, старый рядом бросит, другим не отдаст. А чёрный те «кубики» берёт и рассматривает, куда какой пристроить. Тебя вот, он в жертву выбрал.