Девушка пару раз хихикнула, после чего расхохоталась в полный голос. – По-моему, это бунт на корабле! А бунты надо подавлять!
Кулак Господина впечатался в челюсть Никитки, разбив ему губы, голова мотнулась, ошейник ещё сильнее придушил, на пол покапали капли крови из разбитой губы. Ники ещё плотнее сжал губы. Больше Господин не стал его бить, взялся одной рукой за затылок, другой, указательным и большим пальцем надавил на щёки, и Никита, сквозь боль, с ужасом почувствовал, что раскрывает рот, в тот же момент, девушка ловко вставила расширитель ему в рот, и плотно застегнула сзади ремешок. И они одновременно отошли, любуясь плодами своей работы.
— Сучка, сколько раз нам объяснять тебе, что всё равно всё будет по нашему, и от тебя зависит лишь сколько синяков на твоём теле останется после этого. Но ты не хочешь быть послушной, ты хочешь быть дрянной девкой! Поэтому и обращаться мы с тобой будем соответствующе.Девушка передала молодому человеку плётку, а сама отошла к столику, взяла с него зажимчики на цепочке для сосков и села в кресло, прикуривая трубку с травкой, отчего разлился характерный запах. Господин же перекинув в руках плётку начал ею хлестать Никиткино тело, и так уже изрядно уставшее и болевшее. Не со всей силы, но довольно больно, попадая при этом по нежным местам. Его злость и ярость потихоньку проходили, уступая место сильной боли. Ники хотелось выкрикнуть им, что он больше так не будет, и действительно, зачем терпеть боль, если можно её избежать, хотел сказать, что будет послушным, просить прощения, лишь бы Господин прекратил вот так вот ходить вокруг и опускать на него плеть, обжигая кожу. Но не мог, было слишком поздно для разговоров и обещаний, он мог только нечленораздельно мычать и как какой-то дебил ронять слюни вперемешку с кровью и не иметь возможности их подтереть, зажмурив глаза, и вздрагивая при каждом ударе. Какое-то время прошло в этой агонии, после чего девушка подошла к ним, мягко остановив руку Господина, затянулась поглубже, выпустила дым в большой целлофановый пакет, Ники упустил момент, когда он попал ей в руки, и ловко надела ему на голову, плотно сжав на шее его концы. Этого Ники не ожидал. Поэтому, когда девушка мотнула головой Господину, и тот нанёс очередной удар, с шумом втянул всё в себя. Выпустил, снова втянул, дёрнулся, но всё было уже бесполезно.
Подержав пакет ещё какое-то время, стянула его с головы Никиты, и дав короткую передышку, в которую сучка задыхаясь пыталась откашляться, всё повторила, после чего подобное проделал и Господин. Ну, всё думал Ники, вот это полный пиздец. В своей обычной жизни он не часто курил траву, редко даже, но знал, что чем чаще куришь, тем меньше от неё накатывает, его Хозяевам было вроде как по фиг, курили они постоянно, как уже понял Никита. А для него же это была полная катастрофа. Ему моментально стало ещё больней, он ощутил все ссадины, все следы «любви» его хозяев, всю неудобность позы, взглянул на камеры, подумал, как же далека его прошлая жизнь, и как же невероятно давно это было, и наверно впервые в абсолютно полной мере понял всю безысходность и реальный ужас своего теперешнего положения. Слёзы выкатились из глаз, и всхлипнув он просто забился в своих путах, попутно душа сам себя, уже не понимая, что он делает и зачем, и он закричал во весь голос, вложив в крик всю безысходность и всё отчаяние. Некоторое время его Хозяева просто смотрели на него, явно находясь в шоке от подобной реакции.
— Хуя се! – проговорила девушка. – Ей, сучка, успокойся!
Но Ники не реагировал, может не слышал. Господин захотел решить всё в своей манере, уже занеся руку для удара, но Госпожа, хитро улыбнувшись покачала головой и сделав шажок вперёд наступила кончиком сапога на сжавшийся членик, пригвоздив его к полу. Ники не сразу понял, что случилось, однако новая боль отрезвила его, он перевел взгляд вниз, после на лицо Госпожи, запоздало вспомнив, что смотреть в лицо нельзя и напрягся в ожидании удара, но его так и не последовало.
— Ничего, смотри,- ободрила его девушка, — смотри и слушай внимательно. Мне в принципе плевать, я могу и совсем раздавить, — в подтверждение она усилила давление, Ники в ответ застонал, пытаясь отдышаться, — нам эта твоя часть тела не очень-то и важна, нас твои дырки интересуют больше, поэтому если тебе дорог твой хуёк, то немедленно успокойся, нам твои истерики абсолютно не интересны!
Никита испугался, испугался так, как только под травой можно испугаться, и замотал головой в подтверждение того, что понял её слова. Конечно, он будет послушным, он всё для них сделает, только не надо больше боли, мысленно взмолился он.
— Ну всё, не нервируй меня, — девушка села перед ним на корточки, и нежно прикоснулась к соскам, сжала сильнее, оттянула, отпустила и повторила всё заново, пока сосочки не встали, после чего закрепила на них зажимчики. Надо сказать это оказалось больно, встала, потянув за собой цепочку, заставив сучку выгнуться. Передала цепочку подошедшему Господину, который недолго думая уже расстегнул ширинку джинс, выпуская наружу своего красавца с блестящей головкой. От увиденного у Ники закружилась голова, впервые в жизни он лицезрел столь близко чужое мужское достоинство. Конечно, он себе и представить не мог, что в будущем увидит их больше, чем дней прожил. Но сейчас, тем более в таком положении и в таком состоянии он был просто потрясён, и от мысли, что это сейчас окажется у него во рту в животе всё скрутило, опять подступала паника, но он усилием воли прогнал рвущуюся заново истерику. Он хотел зажмурить глаза, но почему-то не мог оторвать взгляда от этого теперь самого важного в его жизни фаллоса. С шумом втянул воздух, ожидая почувствовать неприятный запах, но его не было, член Господина пах каким-то гелем для душа, да и то едва ощутимо. Никита мысленно поблагодарил его за это. Хозяин приблизил свой член к губам застывшей сучки, которая даже не сделала попытки отдёрнуть голову, обмазал головку в слюне, Ники почувствовал, как она прошлась по разбитой губе, откликнувшись болью, но даже не вздрогнул, слишком ответственный момент был. Ему не хотелось больше разочаровывать Господина, и к тому же сюда примешался какой-то больной интерес, возможно, это так наркотик на него подействовал. В общем Никита решил расслабиться, чтобы всё прошло как можно быстрее. Хозяин погрузил свой член в рот сучке, прошёлся по внутренней стороне щёк, немного глубже, вынул, положил руку на голову сучке, засунул опять, неглубоко.
— Эй, соска! Поработай язычком, он тебе дан именно для этого, — улыбнулся Господин, явно наслаждаясь ситуацией. Ники же всего трясло, и уже не от холода. То чего он боялся, случалось, здесь и сейчас.
Сучка высунула язык и осторожно лизнула головку члена, потом ещё раз, как мороженое. На третий раз Господину надоело, и он последовав примеру Госпожи, которая сейчас развалившись в кресле с сигаретой и бутылочкой пивка с явным удовольствием наблюдала за ними, встал ногой на сучкин членик. Сучка же в ответ еле слышно застонала, и тяжело задышала.
— Давай, работай, старайся! – подбодрила девушка с кресла.
Никита высунул язык и на этот раз начал вылизывать более изобретательно, сверху, снизу, по бокам, язык уже болел, когда Ники понял, что сейчас случится. Господин рывком придвинул голову Ники, буквально насаживая его на свой инструмент, погружая в самую глотку, до упора. Сучка мгновенно задохнулась, его скрутило в рвотных спазмах, Ник дёрнул головой, но Хозяин держал крепко. Потом отпустил, сучка закашлялась, отдышалась, и Хозяин снова насадил его на свой член, так и не убрав ногу с членика своего раба. Это повторилось несколько раз, слёзы непроизвольно хлынули из глаз Никиты, слюна текла по подбородку падая на ботинок его Господина. После чего наигравшись подобным образом Хозяин просто стал трахать Никиту в рот, даже не в рот, в самое горло, крепко держа его голову за волосы, Ники бился в его руках на его члене, что только усиливало давление ботинка Господина внизу. Это был не минет, это был банальный трах, его просто трахали, насаживая на твёрдый, как камень член. Нет даже не трахали, насиловали, просто ебали, взбивая слюну в пену.
Ники подумал, что при таком темпе и при таком раскладе даже без расширителя во рту вряд ли бы он сумел сжать челюсти, чтоб лишить своего Господина части его достоинства. Выхода не было, он был абсолютно беспомощен, он просто молился, чтоб это побыстрее закончилось. Боялся задохнуться, захлебнуться в собственных рвотных массах, и когда он уже был в этом уверен, каждый раз Господин давал ему вздохнуть, и продолжал… и это длилось бесконечно, во всяком случае так казалось Никите. Но вот наконец Господин уже слишком долго не давал ему вздохнуть, после чего буквально вжал лицо сучки в себя, напрягся, с силой надавил ботинком на уже отваливающийся членик несчастной жертвы, натянул цепочку, зажимчики на концах которой сдавливали соски и черезнесколько секунд расслабился. «Он кончил прямо в меня, прямо туда, мне в горло». Обыкновенно говорят, что это можно почувствовать, теплоту, с которой растекается семенная жидкость, но Ники ничего не почувствовал. Ещё через пару секунд Хозяин отстранил голову Никитки, вынул опадающий член из его рта, вытягивая за собой ниточки слюней, улыбнулся в заплаканное сучкино лицо, стёр своим же членом слёзы, убрал ногу и с силой нагнул голову, взглянувшему ему в глаза раба вниз. Изо рта у Ники потекли слюни, пока сучка жадно глотала воздух, пытаясь отдышаться.
Горло болело, причём сильно, как и шея, которую до сих пор не пускал ошейник. Болели и челюсти, которые он так хотел бы сейчас свести, соски и член, который Господин чуть не раздавил. Хотелось пить и есть. Смешная мысль, Господин обещал его напоить, но этого явно оказалось мало, и просить большего он бы и не решился. Господин взял сигарету, и присел на кресло, взяв со стола влажные салфетки и теперь обтирая свой член, закончив, заправил его обратно, в плен ширинки. Вот и всё, думал Ники, неизбежное произошло, только что его трахнули, как последнюю блядь. И уже ничего не изменить.
— Отлично! – подвела итог Госпожа, — сейчас немного передохнём и перейдём ко второй твоей дырке!
Ники снова передёрнуло, он всхлипнул, тихонечко заныл, слёзы, которые только перестали течь, хлынули новым потоком.
— Да сколько можно реветь! Прекрати уже нытьё, сраная тварь, надоело это слушать, блять! – Госпоже явно наскучило сидеть в кресле. Она поднялась и взяв со столика плётку хорошенько отходила сучку, и хоть силу удара она рассчитывала, как до этого и Господин, стараясь не бить слишком сильно, но при этом прицельно попадала на уже оставленные следы от предыдущих порок, что вызывало настоящую боль. Тем не менее вскоре Ники понял, что лучше взять себя в руки и всё же прекратить, иначе будет только хуже. Невероятным усилием воли он таки сумел подавить свои всхлипывания.
— Вот умничка! Успокаивайся! Подумай, как ты будешь выглядеть в камере, нос и глаза распухли, сопли эти, слюни. Ты никому не понравишься!
Удары плёткой становились всё слабее, перейдя в итоге чуть ли не в поглаживания. И кому это интересно он должен понравиться? Кто будет смотреть эти ужасные видео? Кто-то будет? В очередной раз он испугался, и наверное задал бы вопрос, если бы скоба так до сих пор и не торчала бы у него во рту.
— Я сейчас сниму её, надо тебя немного в порядок привести, а то и трахать-то противно!
Вот и хорошо, думал Ники, противно — не трахайте!
Девушка подошла сзади и собрала его длинные волосы, испачканные в слюнях, на самом затылке, перевязав какой-то лентой. Расстегнула ремешок сзади и скоба выпала изо рта измученной сучки. Ники с облегчением захлопнул рот. Челюсти болели почти так же, как до этого руки, он не мог говорить, просто раскрыть рот сейчас было бы подвигом. Следом девушка нажала кнопочки на пультике, и откинув его обратно в кресло сняла цепь с крюка, она звякнула об бетон. И Ники смог наконец опустить голову и немного расслабиться. Он был благодарен ей за это, только сказать побоялся, да и не смог бы сейчас. Тело так и не покинула дрожь, похоже она с ним теперь надолго, он чувствовал жар в теле, но всё равно замерзал, а бетон, на котором он сидел просто промораживал. Он тяжело дышал, чувствуя себя глубоко несчастным. Ему хотелось на свой матрас, под свой плед, где стоит миска с водой и возможно миска с едой, и чтоб просто его оставили в покое, дали немного поспать. Как быстро он сдался, отметил сам про себя Никита, и какими скромными стали его пожелания. Но конечно до матраса с пледом и мисками ему было ещё очень далеко.
— Сучка, двигайся сюда, ты насорил, испачкал мне обувь! Убери! — и Господин выдвинул чуть вперёд свою ногу, тот ботинок, которым он прижимал член Ники к полу, тот на который накапала слюна, так много, что до сих пор не успела высохнуть.
Деваться было некуда, Ники пополз, переставляя колени, снова обдирая кожу, дополз, склонился оттопыривая свой зад, и уже плохо соображая, что делает, стал вылизывать обувь своего Господина, на которую лились его слюни, пока Господин трахал его в рот. На зубах заскрипел песок, но сплёвывать он опасался, заставят потом и это прямо с пола вылизывать. Его Госпожа в этот момент подошла сзади, и Ник почувствовал неладное, дёрнулся назад, но нога которую он вылизывал, быстро взлетела вверх и опустилась на его шею прижимая лицом к бетону.