Приходил в себя я очень тяжело. Голова болела так, будто кто-то очень недобрый уселся мне на плечи и старательно бил по макушке чем-то тяжелым. Глаза наотрез отказывались открываться. Только уши исправно трудились, хотя и их труд был явно не во благо. Слышимые голоса были какими-то вялыми, тягучими, словно на замедленной аудиозаписи… Я тщетно старался уловить смысл произносимых этими таинственными голосами слов, но никак не мог сконцентрироваться, что вызывало лишь новые приступы боли.
Наконец, намучившись этим исключительно познавательным времяпрепровождением, я все же решился на подвиг — открыл глаза. На лбу что-то лежало, загораживая часть обзора. Незнакомый потолок. Утопленные в нем плафоны ламп. У стены напротив меня — какой-то древний предмет мебели, напоминающий низенький столик на гнутых ножках, со множеством ящичков под столешницей и огромным зеркалом, прислоненным к стене. Чуть левее обнаружился вполне современный компьютерный стол, красующийся системным блоком, и неплохим набором «нет-юзера». На стоящем перед ним ложементе пользователя беззастенчиво висел чей-то белый лифчик. Я заинтересованно хмыкнул. Навскидку — размер эдак 2—3. Самое то!
Стоп… Лифчик? Незнакомая комната? Тьфу черт! Я же, наконец-то гражданин, и я сейчас нахожусь у своих новых знакомых — Светы и Риты. Эта новая мысль придала мне достаточно сил, чтобы осторожно — главное не делать резких движений головой — слезть со своего ложа. Коим оказался вполне обычный диван.
Неслышно ступая, я вышел из комнаты, и попал в ту самую, в которой и происходило давешнее действо. Воспоминания бодрым потоком пронеслись в голове, заставляя кровь бежать быстрее. Ну а кровь, не мудрствуя лукаво, выбрала привычное направление. Я с интересом посмотрел вниз, на гордо поднимающийся член. Хм… Чистый. Хотя после вчерашних утех он был покрыт Светиной кровью и соками, и моей спермой. Значит девчонки меня еще и вымыли? Кровь снова с гулом помчалась по организму, но на этот раз явно прилила к щекам и ушам. Одно дело, когда твою бесчувственную тушку моют врачи, и совсем другое — когда две девушки, с которыми только недавно познакомился… И провел ночь… А, ладно. Чего уж мне стыдиться? Они и так меня всего видели, а уж после наших ночных приключений — и вовсе.
С этими мыслями я начал обследовать комнату на предмет моей одежды. Таковой не обнаружилось. Поэтому я попросту сдёрнул с кровати свежую простыню, и, запаковавшись в нее на манер гордого римлянина, пошел искать девчонок.
Выйдя из комнаты в коридор, я обнаружил целое стойбище выключателей. Хм, а девочки-то явно поклонники стиля «ретро». Даже в лагерях и деревнях повстанцев все давно перешли на автоматику. Открыв первую попавшуюся дверь, я очутился на кухне. Небольшое помещение было абсолютно, можно сказать, стерильно чистым. И, естественно, никого! Да что же это такое-то?!
Озадаченно похмыкивая, я начал заглядывать в другие двери. Уборная. Ванная. Еще одна комната (хотя больше было похоже, что ее переоборудовали в гардеробную — столько там было всевозможных вешалок с ворохами одежды). И никого.
Осталась последняя дверь — в конце коридора. Открыв ее, я осторожно выглянул. Ага. Это — выход. В смысле — это входная дверь. А за ней была самая простая и обычная лестничная площадка. Аккуратно закрыв дверь, я вернулся в комнату. Усевшись на кровать, я вновь задумался. Девчонок нет. Голова болит. Одежды нет. Что делать? Хотя…
Я старательно потянул носом. Ага! Запах слабый, но я его чувствую. Моя одежда где-то рядом. Уж свой-то запах я ни с чем не спутаю. Пройдя «по следу», я вновь вернулся в ванную. Моя одежда обнаружилась в стиральной машинке. Чистая и сухая. Замечательно! Быстро облачившись, я обратил внимание на платок, накрывающий что-то на верхней крышке машинки. Заглянул под него — и был вознагражден своими же вещами, видимо, вынутыми девчонками из карманов джинсов. Все на месте.
В этот момент я услышал, как открывается входная дверь. Игнорируя здравый смысл, я привычно, неслышно подошел к двери и осторожно выглянул. Рита. Она старательно шарила по стене рукой, стараясь нащупать выключатель, чтобы включить свет. Все так же неслышно я подошел к ней, и, взяв ее маленькую тонкую ручку, положил ее на кнопку выключателя.
Рита тонко, негромко взвизгнула от неожиданности, но тут же, увидев, что это — я, успокоилась.
— Фух, это ты… Ну и напугал же ты меня! Ты вообще какого черта забыл тут? А ну быстро в комнату — и ложись!
Я максимально похотливо ухмыльнулся:
— Что, так сразу? Мы что, хуже ежиков, даже не пофыркаем?
Она нахмурилась.
— Тьфу, дурак. У тебя же температура была. И еще головой своей пустой умудрился об кресло стукнуться!
Я почесал затылок. Нет, даже шишки нет. Ну а температура…
— Нет, вроде все в порядке. Проверь?
Рита, ухватив меня за воротник футболки, притянула мою голову пониже к себе, и приложила ко лбу прохладную ладошку. Снова нахмурилась.
— Ничего не понимаю… С утра на тебе можно было яичницу жарить. А сейчас холодный, как лягушка.
— Эй, вот не надо про «холодный» и «лягушка», ладно? Кстати, о птичках — а есть чего пожевать?
Словно откликнувшись на мои слова, желудок тоненько и жалобно поскулил. Рита засмеялась:
— Пошли, страдалец! Я готовить не умею, но что-нибудь придумаем.
Мы вернулись на кухню. Дружно обыскали холодильник, и, разжившись кучей разнообразной снеди, быстренько поели.
После чего вернулись в комнату. Рита посмотрела на кровать, с которой я сдернул простыню.