Когда он начал надавливать головкой органа на ее вход, Асия очнулась и закричала, она забилась так, что он чуть не выпустил ее, но Кирилл слегка двинул ей кулаком в лицо, и у нее перед глазами все закружилось. Он навалился на нее всей своей тяжестью и начал протискивать орган внутрь. Он сделал рывок, но орган как будто застревал в девственном теле, но он повторял рывки, постепенно пробиваясь внутрь. Во время этих усилий он не заметил, как прорвал девственное кольцо, а Асия беззвучно раскрыла рот и забилась в агонии, ее широко распахнутые глаза налились слезами, когда все внизу живота взорвалось острой болью.
В конце концов, Кирилл проник своим органом до упора. Это стоило больших усилий, он вспотел и запыхался, но останавливаться был не намерен. Вытащив немного свое орудие, он нанес первый удар вглубь, потом второй. Несмотря на боль от тугого проникновения, от натягивающейся кожицы на стволе органа, он двигался в юном теле быстрее и быстрее.
Кирилл всматривался в прижатое к столу щекой лицо Асии, стараясь запомнить это выражение, пока совершал бедрами рывки, натирая свой орган тугими стенками в девичьей плоти. Асия обессилела, обмякла и больше не сопротивлялась — она только хотела, чтоб этот кошмар скорее закончился. Мужчина остановился, чтобы отдышаться, он убрал руки и перестал удерживать ее тело.
Животная страсть овладела Кириллом, он был словно кобелем, покрывающим свою суку, он наклонился и ухватил ее зубами за плечо, в тот момент все его мысли были сконцентрированы на плотно охватившем его орган лоне смуглой красавицы. Он продолжал насиловать ее молча, слушая ее постанывания. Асия не заметила, как Кирилл начал учащенно дышать, потом застонал и стал изливаться в нее.
Чувство победы и облегчения наполняло воеводу, когда теплое густое семя заполняла лоно девушки. Закончив, он остановился, ему нравилось ощущение как ее нутро плотно обхватывало его орган, судорожно сжимаясь и разжимаясь. Когда возбуждение спало, он вытянул окровавленный орган из нее и заправил его в брюки. Он опустил ее платье, прикрыв ее наготу.
— Теперь ты женщина, — устало сказал он, — настоящая женщина. И, как у женщины, у тебя никогда не будет такой вот дубины. Если тебе понравилось, приходи, я многому научу тебя. А к княгине больше не лезь, иначе убью.
Когда он вышел, Асия попыталась подняться, но у нее затряслись ноги, и она снова легла на стол. Каждое движение отдавалось острой болью между ног. Она была изнасилована, завоевана мужчиной.
Асия долго не могла прийти в себя, несколько дней ее душили слезы, от злости и обиды тряслись руки. Она с трудом садилась и ходила, но не позволила кому-либо узнать о том, что произошло. Она отклоняла ласки Ульяны, которыми та одаривала ее поздними вечерами, укладываясь спать. Свои отказы она списывала на недомогание, на опасение быть застигнутыми. И Ульяна, сначала обеспокоенная странным поведением подруги, вскоре перестала пытаться расспрашивать ее о причинах охлаждения. Асия заверяла ее в своей безграничной любви, но отказывалась делить с ней ложе и предаваться взаимным ласкам.
Ульяна переживала из-за таких перемен, она боялась, что сделала что-то не так, что чем-то обидела Асю, но она не знала, как выяснить причину равнодушия. Ночами, лежа одна в большой постели, она призывала воспоминания о нежных руках любимой на своем теле, о ее жарких губах на своих губах. Вместе с тем она будто в реальности ощущала скольжение твердого несгибаемого органа в своем лоне. В такие минуты Ульяна широко разводила ноги, собирая между ними одеяло, и обхватывала его бедрами, представляя перед глазами то колышащиеся груди Аси, то мощные плечи Владислава. Она провела в одиночестве почти десять ночей, пока поздно вечером не вернулся князь. Она уже была в постели, когда услышала за окном шум и постучавшаяся служанка не известила ее о его приезде.
Когда князь вошел в спальню, его уже в нетерпении встречала жена. Ни слова не говоря, она закрыла дверь и обняла его. Почувствовав нежность и тепло любимых рук даже через одежду, Владислав тут же начал целовать ее в губы, в шею, гладить ее спину, ягодицы. Она отвечала ему со страстью, шепча ему на ухо: «Милый, как же я скучала!». Во время жарких объятий князь освободил ее тело от ночной рубашки и сам разделся по пояс. Ульяна прижалась к нему всем телом как можно крепче, пока не почувствовала упругий орган, выпирающий через одежду.
С неловкостью во взоре взглянув на мужа, девушка сама расстегнула застежку его брюк и приспустила их. Владислав тяжело дышал, ощущая как нежные руки слегка касаются его восставшей плоти, высвобождая ее, усиливая его напряжение. Чувствуя, что больше не может сдерживаться, князь подхватил жену под ягодицы, приподнял ее и понес к кровати. Он почти бросился вместе с ней на перины, прижимая ее тело к мягкой поверхности.
— Скажи, что любишь меня, — охрипшим от возбуждения голосом произнес князь, нависая над ней, его лицо так близко от ее лица, его темные глаза не дают ей отвести взор, его бедра между ее разведенных ног.
— Люблю, — прошептала Ульяна, крепко обнимая его за плечи и действительно веря в тот момент в то, что говорит, — никто кроме тебя мне не нужен.
Его губы тут же нашли ее рот и жадно впились в него. Ручки Ульяны скользили по его телу, по плечам, спине, пояснице, крепко обнимая и прижимая к себе, иногда они проскальзывали к его ягодицам, забираясь под приспущенные брюки. Тогда Владислав усилием воли заставил себя отстраниться от жены и, не отрывая от нее взгляда, избавился от остатков одежды. Наблюдая за его движениями, Ульяна приподнялась и встала на колени, а когда Владислав снова потянулся к ней, уперлась рукой в его плечо и уложила его на спину, а сама, перекинув ногу, оказалась сидящей сверху.
Ее ноги обхватывали его бедра, ее грудь покоилась на его груди, ладонями она обхватывала его лицо, целовала в губы. Руки Владислава обхватили ее юное тело и стали ласкать его легкими прикосновениями, постепенно становившимися более страстными. Ульяна чувствовала, как его ладони оглаживают ее упругие ягодицы, впиваясь в них пальцами, как его губы с жадностью отвечают на ее поцелуи, тянутся за ней, когда она отстраняется, чтобы вздохнуть и взглянуть в его лицо. Она чуть повела бедрами, прислушиваясь к ощущению твердого упругого органа между складками своего интимного места, и тогда руки Владислав сильнее прижали ее бедра к своему телу, а его пальцы скользнули между ее ягодицами, проникая к входу в ее лоно.
Одной рукой он стал нежно поглаживать кожу между ее ног, иногда проникая пальцем в глубину ее тела, чувствуя ее влагу. Другой рукой обхватил ее шею, не давая ей отстраняться, пока его губы обхватывали ее рот, опаляясь ее жарким дыханием.
Ульяна уже вся трепетала, ее бедра сами насаживались на пальцы супруга, пока он не заставил ее чуть приподняться и не ухватился за свой орган, поднимая его и направляя в цель. Тогда она стала медленно опускаться, вбирая в себя могучий стержень.
Ульяна чуть отстранилась от мужа, уперевшись согнутыми руками в его грудь, глядя ему в глаза, насаживаясь на его орган, подстраиваясь под его ритм и движения. Иногда она вращала бедрами, иногда скользила вверх и вниз по его животу, то вбирая орган в себя целиком, то позволяя ему почти выскальзывать. Они двигались навстречу друг другу, пока силы перевозбужденной длинной разлукой Ульяны не иссякли. Поддерживаемая сильными мужскими руками, она просто положила голову на плечо Владислава, прижавшись к нему грудью и животом, дыша ему в шею, пока он бедрами наносил яростные удары вглубь ее лона.
Ульяна закрыла глаза и начала стонать при каждом его выпаде, все громче и громче, пока по ее телу не пробежала судорога, а Владислав не замер на мгновение, сжимая ее сильнее в своих объятиях. Но лишь на мгновение, после которого его мощные бедра рванули вверх, отрывая их соединенные тела от постели, впиваясь органом в глубину тела жены до упора, изливая свое семя. Ульяна вскрикнула и вся сжалась. Владислав снова опустил напряженные ягодицы на перину, крепко обхватывая руками Ульяну за плечи и за бедро, ощущая, как ее лоно судорожно сжимается вокруг его излившегося органа. Еще несколько неглубоких движений, и Владислав покинул тело любимой, позволяя своему семени вытекать из ее недр.
Затем он поднял умиротворенное лицо Ульяны и поцеловал ее в губы. Она открыла глаза, и он поцеловал ее еще раз. Затем аккуратно повернулся с ней на бок и начал очень нежно пересохшими губами целовать ее лиц, пока рука его гладила ее бедра, по-прежнему обхватывающие его талию.
Со временем Ульяна все сильнее привязывалась к телу супруга, к плотскому наслаждению, разделенному с мужчиной. Она с нетерпением ждала ночей, в которые Владислав со страстью овладевал ее плотью, томилась, когда его не было рядом. Он иногда отлучался, ездил в другие города, но не брал Ульяну с собой. Однажды она попросила не оставлять ее одну, но он объяснил, что не хочет, чтобы она ездила верхом, или чтобы была лишена удобств. И поскольку его отсутствие теперь носило непродолжительный характер, а их встречи после разлуки наиболее пламенными, девушка соглашалась ждать.
Ее отношения с подругой стали налаживаться, Асия постепенно приходила в себя, становилась менее хмурой, ее тело больше не хранило на себе следы мужского насилия, да и плод его семени был вытравлен из ее живота. Видя, что татарка держится на расстоянии от своей госпожи, Кирилл Галябин ослабил присмотр за княгиней и ее служанкой. Но его мысли то и дело возвращались к пышному молодому телу, распростертому под ним, сдающимся под его натиском. Он боролся с искушением войти в ее комнату ночью или явиться во время ее купания и вонзить свой орган до основания между ее разведенных ног. Раньше воевода сопровождал князя, но теперь чаще оставался в княжеском доме в Суздале заниматься делами в его отсутствие.
Ася избегала встреч с ним, она знала, в какой части дома его можно встретить, она редко выходила за пределы женской части палат, в которой руководила Ульяна, редко выходила в город, только за самым необходимым. И если раньше она больше времени укрывалась в своей комнате, то спустя месяц, стряхнув с себя ношу учиненного над ней насилия, истосковавшись по обществу Ульяны, теперь практически не покидала ее покои.
Она снова взяла в свои руки наряды княгини, ее времяпрепровождение, развлечения, встречи гостей, прогулки, питание. Все, что было связано с окружением и жизнью княгини, происходило под полным контролем Аси. Любая служанка, старавшаяся особо угодить княгине, оказаться нужной и незаменимой, тут же отстранялась; внимание, привязанности и симпатии Ульяны ревностно оберегались. Девушка не давала себе отчета в том, что ее жизнь теперь полностью контролируется подругой, которая теперь старалась оказывать влияние на ее решения.
Асия старалась настроить княгиню против тех, кого считала угрозой для себя и своих отношений с любимой. Даже со своим отцом в его редкие приезды Ульяна стала вести себя очень сдержанно, вспоминая лишь о том, как после ее замужества он стал сурово отзываться о ее подруге, при этом забывая, что долгие годы он проявлял об Асе заботу, какую мало кто будет проявлять к чужому человеку.