В тот момент Ульяна издала протяжный стон удовольствия, и ее тело стало метаться и изгибаться, стремясь вырваться и освободиться от причиняющих ей теперь мучения ласк. Она попыталась свести ноги, но Ася крепко удерживала ее за колени. И тогда ответная волна удовольствия накрыла Асю, распластав ее измученное тело поверх тела любимой, а Ульяна обхватила ногами бедра подруги, подарившей ей невиданное до сих пор наслаждение.
Обнявшись, поглаживая друг друга, они заснули, а утром Ульяна сообщила отцу о своем твердом решении отклонить сватовство князя.
Шли дни, недели, девушки были близки, как никогда раньше. Они отказывались расставаться даже на час, ни одной ночи они не провели раздельно. Ульяна привыкла засыпать в объятиях Аси, наслаждаться ее заботой и ласками. Иногда она отвечала, осторожно прикасаясь губами к шее Аси, ключицам, изредка обхватывая руками полную грудь.
Боясь в полной мере ответить на ласки подруги, Ульяна в то же время не страшилась проявления своих чувств. Даже за пределами опочивальни она тянулась к ее нежному прикосновению, ее поцелуям.
Зачастую девушки брали лодку и уплывали на середину речки, оставаясь там на какое-то время. Ульяна любила лечь на дно лодки, опустить голову на колени Аси и смотреть на небо, пока та гладила ее волосы и лицо. Постепенно ее руки двигались дальше, пробираясь под сарафан девушки и кончиками пальцев касались ее грудей, пока Ульяна наблюдала за проплывающими облаками.
У них было укромное место в конце двора, в тени деревьев, где они с самого детства проводили много времени. Но теперь у них были другие секреты. Они не видели, как в их сторону направился Ярослав Андреевич, желающий поговорить с дочерью. Девушки болтали, Ульяна что-то увлеченно рассказывала, пока Асия гладила ее руку, поднимаясь выше, лаская предплечье, плечо, шею. Купец, оставаясь незамеченным, наблюдал за ними, а потом развернулся и ушел.
Тем же вечером он вызвал дочь в свои комнаты и сообщил ей, что отправил человека к князю Владиславу с сообщением о том, что он отдает за князя свою дочь. Никакие отказы, уверения и слезы дочери не могли заставить его поменять решение. Он заявил, что Ульяна уже взрослая девушка, и ей пора стать женой, а супруга лучше ей не найти. Она будет богата, знатна, любима. Когда у нее появятся дети, она забудет всю дурь, все капризы.
На следующий же день Любин велел готовить свадьбу, приданое. А к вечеру приехал сам князь, и Любин оставил его наедине с дочерью. Князь говорил ей, как счастлив, как влюблен, он привез ей дары — драгоценные камни и украшения. Он держал ее за руки, подносил к губам ее ладони и целовал. Тогда Ульяна приняла решение своего отца, подтвердив князю согласие стать его женой.
— Но у меня есть просьба, — сказала она покоренному мужчине, — я возьму с собой Асю, самого близкого мне человека, я знаю ее с детства, мне будет плохо без нее.
— Все, что пожелаешь, сейчас и потом.
Узнав о просьбе дочери, Любин попытался отговорить князя, но тот прервал его, заявив, что дал обещание, и купцу ничего не оставалось, как только убедить князя быть осторожным со скрытной татаркой.
Свадьба состоялась через месяц во владении Владислава. Любин запретил Асе присутствовать на пиру, дав ей понять, что если он услышит хоть одну жалобу на нее, вернет и запорет до смерти. Асия просидела весь день и вечер в своей комнатке в новом доме, обхватив колени, до боли сжав кулаки, ненавидя все и всех. К ночи ей стало совсем плохо, она еле сдерживалась, чтобы не начать крушить все вокруг, громко воя и крича. Тем временем Ульяну проводили в опочивальню мужа и помогли снять свадебный наряд.
Девушка осталась стоять посреди незнакомой комнаты в одной белоснежной сорочке, пока не пришел Владислав. Он появился на пороге спальни, и она невольно сделала шаг назад. Он молча стоял напротив жены и не отрывал взгляда от ее лица. Ульяна так же не сводила с него глаз, внешне она была спокойна, но в ее голове проносились миллионы мыслей. Она вспомнила все, что говорила ей Ася, внушая отвращение к мужчинам, все ее поцелуи, ласки. Сейчас ей казалось, что земля вот-вот уйдет из-под ног, и она упадет.
Князь двумя большими шагами подошел к ней и обхватил за талию. Но мгновение спустя его бережная поддержка превратилась в крепкое чувственное объятие, его губы обхватили ее плотно-сжатые уста. Он снял ее длинную рубашку и разделся сам, теперь они обнаженные стояли друг перед другом, невероятно близко, минуту спустя его руки снова оказались на ее талии, но теперь чуть ниже, почти на бедрах, они крепко сжимали ее. Ульяна смотрела в его глаза, боясь перевести взгляд куда бы то ни было, даже когда его руки ощупывали, ласкали ее тело, легкими движениями пробегая по груди, животу, пока не обхватили ягодицы и придвинули девичье тело к своему. Тогда она ощутила его поднявшийся орган, он упирался ей в низ живота. Когда-то также в нее упиралось мужское орудие Олега. Ульяна разомкнула губы, провела по ним языком, во рту все пересохло, ее глаза закрылись, она боялась узнать, что таится за той гранью, к которой подвела ее Ася. Владислав накрыл ее рот своим и принялся целовать ее губы, сначала осторожно, слегка касаясь, пока она не ощутила, как его рот вминается в ее. Рукой он обхватил затылок жены и не давал ей шевельнуться. Его поцелуи, казалось, длились вечность, его твердые губы с силой обхватывали ее, сминая их, Ульяна ощущала жар его дыхания.
Со всей страстью князь сильными руками сжал ее плечи, слегка приподнимая ее так, что она вынуждена была встать на цыпочки, и его рот скользнул ниже по шее, впиваясь в ключицы, плечи, оставляя за собой влажный горячий след. Девичьи соски по очереди погрузились в тепло его рта, он перекатывал каждый языком, посасывая, обхватывая губами.
Владиславу нелегко было оторваться от столь желанного тела, но он сделал над собой усилие, чтобы подхватить Ульяну под колени и на руках отнести к супружескому ложу. Он опустил ее на покрывало и лег рядом. Ульяна лежала, не шелохнувшись, крепко сомкнув веки, она тяжело дышала, ожидая и одновременно опасаясь его прикосновений. Его руки и губы хотели познакомиться с каждым уголком ее плоти, и когда его ладонь, проделав путь, легла на внутреннюю поверхность бедра, она слегка раздвинула ноги. Ей казалось, что сейчас он окунет в нее пальцы, как это пыталась делать Ася, но Владислав лишь поглаживал нежную кожу вокруг входа в лоно жены, слегка надавливая и прихватывая пальцами вьющиеся светлые волоски.
Он больше не собирался сдерживаться, встал на колени между ногами Ульяны, которая наконец открыла глаза и, опустив их, наблюдала, как он поглаживал рукой свой вздернутый вверх орган. В тот момент ей стала безумно страшно. Она захотела вернуться к нежным ручкам Аси, доставлявшим ей столько блаженства, внушавших ей чувство безопасности. Ласки мужчины, которых она когда-то так жаждала, находясь в объятиях Олега, сейчас пугали ее. Она с ужасом представила, как мужской орган, окруженный у основания густой порослью черных волос, проникнет в ее лоно, как его тело прильнет к ее телу, как его кожа будет скользить по ее коже, пока он будет погружаться в нее, как его семя выплеснется в нее и впитается плотью. Ульяна повернула голову набок как можно дальше, чтобы не видеть мужа, быть дальше от его взгляда, его губ. Пальцы ее рук, вытянутых вдоль тела, сжались в кулаки, когда головка его органа уперлась в напряженные мышцы ее лона. Владислав не спешил, его движения были медленные и осторожные. Головка его органа вдавилась в ее тело и в одно мгновение проскочила внутрь, заставив Ульяну вздрогнуть и издать сдавленный глухой звук. Дюйм за дюймом его орган прорвался внутрь нее на всю глубину, на мгновение замер и ринулся наружу. Ульяна зажмурилась от прорезавшей ее боли, ее замутило. Князь опустил свое тело на нее, вжавшись в нее бедрами и низом живота, повернул к себе ее голову, поцеловал глаза, щеки, подбородок, он пытался утешить ее лаской, просил простить его и еще немного потерпеть. Его орган с большим трудом, не спеша скользил по стенкам ее сжавшегося изо всех сил лона, его руки протискивались под ее лопатки и обхватывали за плечи, так он не позволял ее телу ускользать от его выпадов, снижая противостояние лона.
Ульяна кожей ощущала влагу после его поцелуев, она пыталась представить, будто это Асины губы ласкают ее кожу, но у нее не получалось, все мысли сводились к ощущениям между ног, и она просто ждала, когда все закончится. Движения Владислава изменились, они стали менее плавными и более быстрыми. Когда девушка уперлась руками в его грудь, готовая попытаться оттолкнуть доставляющее ей боль тело, князь прижался к ней сильнее, почти придавливая своим телом, его бедра дернулись несколько раз, орган изверг в женское тело поток семени. Он совершил еще несколько последних рывков, и Ульяна явственно ощутила, как его семя выдавливается его органом и размазывается по ее ляжкам.
Успокоившийся, удовлетворенный, излившийся в обожаемую супругу, князь перекатился на спину рядом с ней, одна его рука все еще была под ее спиной. Ульяна приподнялась, ее взгляд упал на низ его живота — она видела, как его мягкий член покоится на его больших яичках, черный волосы вокруг покрыты белыми хлопьями и едва заметной кровью. Она снова откинулась на спину, ее ноги были по-прежнему разведены, она опасалась соединить их, боясь ощутить ту же влагу на своей коже. Если бы она могла сейчас помыться, если бы Ася была рядом, все осталось бы позади. Ульяна закрыла глаза, чтобы ненадолго заснуть, в объятиях супруга, на его ложе.
Прошло несколько дней, Ульяна осваивалась в новом доме, к ней относились как к хозяйке, она стала привыкать к своему новому положению. Она много времени проводила на людях, лишь изредка оставаясь с Асей наедине. Владислав занимался важными делами в соседней слободе, иногда он приезжал посреди ночи. Он делил ложе с молодой женой, но намеренно не прикасался к ней последующие несколько ночей, хотя Ульяна видела, с каким желанием он осматривал ее тело, скрытое ночной рубашкой. Как объясняла ей когда-то тетка, любящий муж будет беречь жену после первой супружеской ночи, даст ей время прийти в себя. Но ни один мужчина не будет ждать вечно.
В их спальне было прохладно, была середина осени, вокруг кровати горели несколько свечей, они давали совсем немного света, да и тепла от них было едва. Князь и княгиня сидели обнаженные друг напротив друга на белых простынях, ее колени были разведены в стороны его коленями, он откинул ее длинные волосы с плеч, открывая грудь. Его большие пальцы очертили круги вокруг ее сосков. Он наклонился и по очереди поцеловал их, слегка прикусывая, потом перешел к губам, крепко впиваясь в них. Он обхватил ее плечи и опрокинул на спину, не отрываясь от нежного рта. Охваченный желанием и любовью Владислав не замечал напряжения на лице жены, его взгляд уже был прикован к ее прекрасному молодому телу, кончиками пальцев он проводил по ее шее, груди, уделяя большое внимание розовым соскам, которые вскоре затвердевали от его настойчивых прикосновений. Потом он стал опускаться ниже, проводя по животу, гладя ладонью кожу, пока пальцами не зарылся в тонкие светлые волоски между ногами. Ульяна вздрогнула, Владислав на мгновение поднял на нее глаза, чтобы потом снова сосредоточиться на своем исследовании. Он просунул ладонь глубже, пальцами нащупывая вход и проникая внутрь в тугое лоно. Он стал ласкать жену изнутри двумя пальцами. Тело Ульяны предало ее, разум призывал воспоминания о прикосновениях Аси, а тело начинало постепенно изгибаться навстречу мужским прикосновениям. Ей казалось, что его пальцы теперь легче и проворнее скользили внутри ее тела, он проталкивал их глубоко.
— Любимая, желанная моя, — шептал князь, приближая к ней свое лицо и всматриваясь, пока его ладонь возбуждала ее естество. Ульяна почти теряла сознание, ей хотелось, чтобы он никогда не выпускал из тепла своего рта возбужденные горошины на вершинах ее грудей, и теперь ей было мало рук на своем лоне.
— Люби меня, возьми меня всю, без остатка, — в тот момент, когда образ Аси покинул ее разум, Владислав вытянул из нее руку, и несгибаемый горячий мужской орган аккуратно вошел в нее. Через мгновение их животы прижимались друг к другу, чтобы снова отдалиться и тут же рвануть навстречу. Орган все легче скользил внутри Ульяны, раздвигая на своем пути влажные стенки, сминая все преграды, завоевывая территорию. Основание ствола прижимало женский возбужденный бугорок, посылая волну дрожи по всему телу. Ульяна не могла двигаться, она лишь дышала в такт с его выпадами, она была не в силах даже стонать от нахлынувшего блаженства. Князь слегка отодвинулся от жены, притягивая ее бедра, изгибая ее поясницу, широта его движений достигла предельной величины, и головка полностью выскочила из ее лона, но тут же легко нашла жаждущее отверстие, чтобы снова погрузиться в его теплую влагу. Она не знала, что можно испытывать такое наслаждение, такое блаженство. Она распахнула глаза, крепко обвила руками овладевающего ею супруга, пока он снова придавливал ее к ложу и извергался как можно глубже. Одной рукой он удерживал свой вес, поставив ее рядом с прекрасным лицом Ульяны, а второй захватил ее грудь и нежно сжал.
Блаженство удовлетворения еще долго удерживало в плену Ульяну, она позволила ему найти свои горячие губы и обнять крепко, почти до невозможности дышать. После он гладил ее волосы, шептал слова любви и благодарности.
По ночам, лежа в объятиях мужа, Ульяна размышляла о том, какие чувства уживаются в ней. Она испытывала зависимость от того чувства, которое дарило ей тело мужчины, чувства наполненности горячей твердой плотью, ощущения его крепких властных объятий, большой и сильной ладони, почти до боли обхватывающей ее небольшую грудь. Владислав полностью владел ее телом, не давай ей шевельнуться, ускользнуть от него, когда она начинала извиваться под его напором. Когда ее лоно, доведенное до изнеможения, сжималось так сильно, что его органу остановилось тяжело наносить ей удары, князь обхватывал ее за плечи и вдвигался как можно глубже в ее плоть, давая ей время успокоиться.