Я повиновался командам деда, который был на голову ниже меня. Медленно я расстегивал ширинку, а он Степан в это время гладил меня по заднице.
— Давай, не стесняйся. Мы же только вдвоем здесь с тобой.
Я расстегнул ширинку, расстегнул пуговицу брюк, которые тут же съехали вниз. Дед остался стоять в семейных трусах, которые я стянул и теперь он был голым ниже пояса с висящим длинным членом. Я взял его в руку. Мягкий, горячий член оказался в моей ладони. Дед начал отливать.
— А ты чего сам не ссышь? — спросил дед и активно начал проводить похожую процедуру с моими брюками. Высвободив мой член, он взял его в руку и приподнял.
Я расслабился и струя вылетела из головки. Мы стояли и держали друг другу.
Степан закончил отливать, я потрусил его змееподобным членом, струшивая капельки мочи, он сделал то же самое с моим когда я закончил.
— У тебя небольшой,- сказал дед натягивая свои трусы.
— По сравнению с твоим небольшой. Не у всех же такие шланги.
Мы засмеялись на пару с дедом Степаном.
До дома оставалась несколько десятков шагов и Степан ткнул пальцем в облицованный кирпичом дом с двухметровым забором.
— Вот оно мое хозяйство,- сказал дед.
— Солидно,- ответил я,- Даже окон не видно, прям крепость.
— От местных бездельников защита. Работать не хотят, а только по дворам шныряют, вот я и построил такой забор.
— Понятно.
Степан открыл дверь длинным ключом и закрыл за мной дверь.
Небольшой двор выложенный плиткой, гараж, все оплетено виноградом. Казалось, что привыкнувшие к темноте глаза опять провалились в какую-то непроглядную бездну.
Степан открыл дверь и включил свет, который больно ударил по глазам, а под лампой, висящей над порогом мгновенно закрутился вихрь из мелких мотыльков и мошек.
В доме все было обставлено по последним модным веяниям: дорогой ремонт, а не беленые деревенские стены, кондиционер, огромная плазма, камин.
— А что, Сереге все останется. Да и мне приятно. Люблю когда все красиво и функционально.Я с молодых лет по загранкам мотался, видел как люди живут. Что ж мы в своей деревне не можем так?
— Шикарно.
— Раздевайся, не стесняйся. Горячая вода, все есть. Покупаешься, выпьем еще, на улице сядем. Будь как дома.
Дед Степан начал снимать с себя рубашку, брюки, бросил их в широкой прихожей в пластиковый бак.
— Возьми в шкафу вешалку и повесь одежду. Раздевайся, не стесняйся,- сказал Степан.
— Дедушка, а вешалки в этом шкафу? — спросил я.
— Зови меня просто Степаном, без «вы» и «дедушек». Да, в этом. Мне же не девяносто лет, только седьмой десяток пошел и я еще в форме по всем статьям.
— Хорошо.
— Так-то. Давай помогу.
Я разделся до трусов и Степан аккуратно повесил мои вещи в шкаф, бережно выложив на столике мой телефон, сигареты.
— Я дома без трусов обычно хожу, ты не против? — спросил дед.
— Нет. Чего стесняться, все ж видели уже.
Дед снял трусы и остался голым.
— И ты снимай.
— Ох, Степан, ты меня соблазнить пытаешься? — я понял, что юлить в данной ситуации нет смысла и нужно говорить все прямо.
— А то непонятно, что пытаюсь?
— Понятно.
Я снял трусы и отправился в ванную.
Степан шустрил на кухне, выставляя на поднос стаканы, вино, сыр.
— Уже? И я пойду сейчас. Подожди. Вместе выйдем на улицу, а то сам не разберешься.
— Хорошо. Одеваться будем?
— Забор два метра. Пусть тело подышит.
— Я понял.
— Хочешь — посмотри телек пока, будь как дома, а то напряженный весь.
Я голый уселся на диван, включил телевизор. Дико хотелось курить.
Степан вышел из ванной.
— Идем? — кивнул он головой.
— Пошли.
Мы в одних шлепанцах вышли во двор, сели на застеленную мягким пледом лавку. Степан налил по полному стакану красного вина.
— Пьем до дна, а то мы так не найдем конценсуса, не расслабимся. Ты зажатый и я.
— Давай.
Мы выпили по стакану прохладного вина и я закурил.