Ему, наверное, жалко маму, жалко смотреть на ее страдания, мольбу . Но опять за него все решает его друг:
— «Ну, ты Вовка меня уморил! Баба у меня классная. Ебется здорово и в жопу и пизду. Ну, ты даешь… Хохма одна, кому рассказать оборжуться… Да на таких баб не один нормальный мужик не посмотрит… Целочка она у тебя… Дитя не целованное… Где ты эту командиршу только и нашел…»
И тут дядя Вова сорвался:
— «Ты что меня сука позоришь! Показать хочешь, какая ты цаца… Я тебя сейчас урою здесь же… Еще одно слово и…»
Мама прекрасно знала, что он зря слов на ветер не бросает, да и кулаки у него очень тяжелые, поэтому умолять его бесполезно. Мама безропотно продолжила свой путь с отрешенным взглядом. Она садилась все ниже и ниже, но очень медленно, по чуть-чуть. Тоненькая струйка крови потекла по бутылочному стеклу. Она прилагала все усилия, что бы бутылка вошла в неё, но она не входила. Был всему предел, попа не хотела, да и не могла больше расширятся и пропускать внутрь эту водочную бутылку. Мама смотрела на дядю Вову жалостными, умоляющими глазками. Мысленно моля его:
— «Вовочка останови этот ужас… Я не могу, у меня нет физических сил, ее туда ввести…»
Но он молчал, тупо смотря на нее. Дядя Боря же хитро улыбался, смотря, как мама страдает. Потом он встал, подошел к ней, стал сзади, положил руки на плечи и… с силой надавил на них вниз. Бутылка полностью скрылась у мамы в попе… Она вскликнула и упала на пол без чувств…
— «А говорила, что не войдет. Хитрая она у тебя стерва. В оборот, хочет взять, целку перед тобой ломает… Смотри Вовик, я такую сучку быстро бы на место поставил. А ты я уже вижу готов был ее в жопу целовать»
Мама лежала на боку, как-то неестественно подогнув ножки, в попе у нее, виднелось донышко бутылки, и по краям его алела кровь.
— «Вот сука разлеглась, хочет, что бы ее пожалели. Учить таких надо» — зло произнес дядя Боря.
Дядя Вова встал, подошелк маме и пнул ее ногой. Она не подавала признаков жизни. Он начал не сильно пинать её ногами. Через некоторое время она зашевелилась, попыталась встать.
— «Я ж говорю, придуряется, нашла тут лохов, шалава», — продолжал дядя Боря.
Мама попыталась встать, но у нее это не получилось. С большим трудом она встала на четвереньки. В такой позе на нее было жалко смотреть. Она стояла, опустив голову. Из глаз капали слезы, а из попки — кровь…
— «Глянь, какая прыткая. Прямо горная лань» — язвил дядя Боря.
— «Как это, Вовик, ты говоришь, она у тебя на карачках лазит. Пусть покажет ебливую кошечку!»
И мама безвольно поползла на четвереньках по комнате, с бутылкой, вставленной в прямую кишку, оставляя за собой кровавый след и монотонно повторяя:
— «Я ебливая кошечка. Я шлюха. Я хочу ебаться. Трахните меня в жопу…»
— «Еще ее потренировать, и будет ничего…», — не унимался Дядя Боря.
Он весь светился от «счастья» унижению бедной, беззащитной женщины. Мамин друг напротив, был сумрачен. Я беззвучно рыдал, укрывшись с головой под одеялом.
Когда они ушли, мама лежала голая на диване, подогнув под себя ноги, сжавшись, калачиком, и плакала. Она, лежала лицом к стене, и мне было видно, бутылки в попе нет, попа была в крови, и анальное отверстие имело какой-то неестественный вид. Я подошел, обнял маму и тоже тихо-тихо заплакал… Мне ее было ужасно жалко…
На следующий день мама не пришла с работы, ее положили в больницу. И как я знаю, ей там зашивали попу. Милиция хотела завести уголовное дело, но мама, отказалась, и никому не сказало, как это случилось.
Вскоре она вышла из больницы. Но стала какая-то грустная, не такая веселая, как была раньше. Дядя Вова к нам больше не приходил и она по этому поводу, наверное, сильно переживала. На каждый звонок она с радостью бежала открывать дверь, но это был кто-то другой…
И вот однажды он пришел. Дядя Вова был пьяный. Мама очень обрадовалась, начала вокруг него суетится. Но он отталкивал ее от себя и зло ругался:
— «Тварь, так меня опозорить. Что бы больше на работу мне не звонила шлюха. Я порядочный мужчина и с блядями не знаюсь. Еще раз позвонишь, убью!!!»
После этих слов он направился к выходу. Мама бросилась к нему: