— Но где? К себе не приглашаю, нельзя.
— А здесь же, но только вечером, после девяти. Здесь никого не будет, только я. Здесь мы тренируемся, качаемся, а иногда я и ночую. Придешь? Сумеешь?
— Попробую, только надо с какой нибудь девчонкой договориться, как будто я у неё ночую. Иначе «предки» не отпустят. В общем в любом случае в девять забегу, хоть на одну «палку», тебя, да раскручу. Ладно, давай одеваться. Другие же ждут.
Когда они вышли, в спортзале топталось лишь несколько пар, остальные пошли на улицу, на свежий воздух, кто покурить, а кто то просто прогуляться. Праздник, как таковой уже закончился и все стали понемногу расходиться. Прижавшись к Витктору и помигнув ему на прощание, ушла домой и Вика. А к нему подошёл приятель и сосед по балкону одноклассник Лёшка, положив на плечо руку, отвёл в сторонку
— Витёк, выдели на часок свой диван, вместе с комнатушкой, конечно. Я тут Таську, кажется, закадрил, но как понимаешь, её ещё надо уломать и всё такое, прочее.
— Занимай пока, но, после семи, чтобы вас там не было. Самому надо будет.
— О, кей! Договорились. Мы тут покурим немного и потом туда. Всё будет тип-топ.
Посреди двора стояли три столикасо скамейками, окружённые рябинами и акацией, когда то посаженные их, тогда ещё бывшими молодыми, родителями.
Вообще в те времена были модными еженедельные субботники, особенно весной и летом и многое, что ещё сохранилось с тех пор, сейчас радовало глаз.
Свой двор ребята и девчонки любили и как могли защищали от посягательств забредающих сюда алкашей и прочих «гадов», готовых всё только ломать и калечить, а таких, к сожалению, тоже хватало.
Сейчас за столиками расположились парни, чувствующие ещё в своих душах праздник, с гитарой и довольно громко распевающих что то из шансона.
Чувствуя хорошее настроение, к ним присоединился и Виктор. Оставшиеся бутылки с вином и пивом, из подвала, перекочевали сюда, появились и стаканчики, а не рюмки-стопки и фужеры, они выглядели здесь естественнее. Кое кто из «жаждущих» наливал сам себе, выпивал и это никого не волновало. Сильно пьяных однако не было.
Посидели, попели, допили оставшееся, и потихоньку рассосались, разошлись по домам, кто то, чтобы проспаться до прихода родителей, кто то чтобы переодеться и идти в город по своим делам, или искать ещё каких то развлечений. Каждому своё.
П Е Р В Ы Й О П Ы Т.
Устроившись на раскинутом диванчике, полусидя, полулёжа, Лёшка с Таисией целовались. Этому предшествовали объяснения, уговоры. Тася долго не хотела идти в эту комнатушку в подвале, как будто предчуствовала, чем всё это кончится, но напористость Лёшки и его обаяние, умение уговорить ,сделали своё.
И вот они здесь и целуются. Лёшка нравился Тасе, да и он давно приглядывался к ней, «подбивал клинья», так что, это должно было случиться. Целуя Тасю, Лёшка уже довольно смело распускал руки, которые то гладили её спинку и плечи, то сжимали сильно, но и ласково её попку.
Почувствовав возбуждение, Тася не противилась этому и он «обнаглев» от дозволенного, уже расстёгивал пуговицы на её блузке и подбирался к грудям.
— Лёша, я боюсь.
— Шептала она, не противясь, однако, его действиям, и сама забираясь руками к нему под рубашку, поглаживая, лаская его сильные плечи и грудь.
— А ты не бойся, я ведь не обижать тебя собрался. Поверь, ты мне очень нравишься и я не хочу причинять тебе боль. Но ты же хочешь, чтобы я тебя ласкал, любил.
— Леша, я же ещё не пробовала ничего такого, не знаю даже как и что делать.
— Ты только не смейся Тась, но я тоже ещё не пробовал женщины.
— Хочешь, чтобы мы с тобой попробовали этого вместе? А жалеть потом не будем?
— Да, очень хочу! И только с тобой.
— Говорил он, поглаживая её груди и трогая соски, которые напряглись и столбиками торчали на упругих холмиках.