Замок наконец сдался, дверь противно заскрипела и впустила нас во внутрь. Мезонин оказался двухкомнатным блоком. В первой комнате стояли холодильник, стол, два стула и шкаф для одежды, во второй комнате — диван, журнальный столик с лампой, на тумбочке пылился телевизор. Ковровая дорожка вела от входной двери к балконной. Пока я осматривал все это хозяйство, Ленка нетерпеливо приплясывала на месте, придерживая спадающие штаны. Пуговицы шорт она расстегнула зарание. В лунном свете отчетливо были видны линия загара на животе, потом ослепительная белизна кожи, ниже темнел краешек лобковой растительности.
— Чего уставился? Ждешь когда потечет, так не долго осталось! Открывай балкон.
С тараканьим шорохом порвалась прошлогодняя газетная бумага, которой была оклеена балконная дверь. Вместе с обрывками газеты на нас опустилось облако пыли. Пылинки, подхваченные уличным сквозняком, как светлячки закружились под лунным лучом. Сзади кто то хрюкнул. Я обернулся, Ленка, смешно задрав верхнюю губу, отчаянно терла нос — Сейчас чихну! И точно в тишине этажа громко прозвучало — Апч-хи. И еще раз апч-хи-при.
— Блять! Что за невезение, все таки пролила! Я оглянулся, из-под коротенькой Ленкиной штанины побежала струйка, украшая ковровую дорожку мокрым пятном.
Ленка сняла мокрые шорты и бросила их на телевизор.- Пошли, чего стоять.- На балконе она попыталась пристроить свою попку между прутьев ограды.
— Нет, так не получится. Я лишь опять оболью свои бедные босоножки. Славик, помоги! Посади меня на перила.
Я без труда поднял Ленкино тельце и устроил ее на ограде.
— Куда?, остановила она меня, — не уходи, я же свалюсь! Стой рядом.
Я остался, обхватив девченку за тонкие бедра. Ленка прижалась к моей груди, потом, устраиваясь поудобнее, поерзала на перилах. Затихла,подняла вверх голову, встретилась со мной своим бесстыжим взглядом и в тишине летней ночи раздалось тихое шипение. Где-то там, между моих рук свистел маленький реактивный двигатель. По дрожанию ног я догадался, что Леночка старается изо всех сил. Струя её мочи, блестя в свете фонаря, в полете распадалась на капли и беззвучно исчезала в черной траве.
-Уф. Выдохнула она, когда поток иссяк. — Ты видел?
— Видел, но больше слышал.
Сверкая голой белой попкой, Ленка вернулась в комнату. Она потрогала диван, нарисовала дорожку на пыльном экране телевизора. Видно было, что она что-то затевает.
— Славик, какая самая унизительная для женщины поза? Вдруг спросила она.
— С киркой на строительстве дороги.
— Нет, Я про секс.
— Не знаю. Наверноераком.
Ленка подошла к дивану, встала на него коленями, а руки и голову положила на спинку. — Так?
— Нет. Я подошел сзади и согнул девчонку в коленно-локтевую позу. — Вот так.
Ленка снизу вверх посмотрела на меня через широко разведенные ноги и спросила, — Ну и чего ты ждешь? Перед тобой женщина стоит раком с голой жопой, а ты еще думать будешь?
Лично я ни чего не думал. Снять джинсы и раскатать по члену презерватив, дело десяти секунд. По совету Филиппыча, с резиной я не расставался и постоянно таскал ее в заднем кармане.
— Только резко, на всю глубину по самые яйца, а не как в тот раз на речке, — потребовала сучка.
— Уж как получится, — возразил я. — Слишком много говоришь, в сексе это вредно.
Когда усталые и вымазанные в пыли мы вернулись в комнату, там находились только Света и Ксюха.
— Где были? с подозрением спросила Ксанка.
— На чердак лазили.