– Замучили? – Олег взял с тумбочки пульт и включил центр, стоящий в шкафу. Громкость он уменьшил до уровня фона, так что можно было разговаривать, не напрягая голосовые связки и не вслушиваться в слова собеседника. Если ты хочешь слушать музыку, тогда и надо делать громче, а в иных ситуациях она отвлекает.
– Кто? – не поняла я.
– В школе, — пояснил Олег. – Заставляют учить и читать то, что необходимо по программе, вместо того чтобы человек сам смог оценить красоту произведения.
– Возможно и это, – пожала я плечами. – Я не могу воспринять, чем поэзия лучше прозы. И там и там высказывают определенные мысли, идеи, взгляды. Не все ли равно будет ли это в рифму или же простым речитативом?
– Скорее всего, отличие в ритмичности и напевности. Если заложенную в слова мысль подчеркнуть соответствующим оформлением, то она усилиться и запомниться.
– Может быть. Я не обращала на это внимание. Нравиться или нет, благозвучно или диссонанс, в рифму или нет… И все равно через минуту забываешь.
– Беда многих поэтов в том, что они гоняться за рифмой и упускают ритмику. Поэтому настоящая поэзия очень редка. Остальное можно назвать рифмоплетством, за которым иногда теряется и сам смысл.
– Мне не довелось ознакомится с таковой, – улыбнулась я. – За исключением пошленьких стишков в голове ничего не задерживается.
– Феномен не нов. Если нет настоящего продукта, его заменяет суррогат, который порой привлекает именно своей аляповатостью.
– Значит я аляповата?
– Вовсе нет. К сожалению, в нашем нынешнем окружении в основном сталкиваешься с продуктом для ширпотреба. Почему-то считается, что он должен отвечать низким стандартам, тогда его проще производить и продавать. Экономика, деньги.
– Не в деньгах счастье… — пришлось к слову.
– А в их количестве, – подхватил Олег. – У нас идет процесс возврата к ценностям капитала, который подразумевает низкий уровень культуры и образования. В более высокий уровень нужно вкладывать деньги, а вкладывать не хотят. Им нужна прибыль и чем быстрее, тем лучше. А дальше хоть трава не расти.
– Все зло от денег? – подбросила я.
– Зло не в деньгах как таковых, а в символах и моральных ценностях, которые они символизируют.
– Какие же символы у них сейчас? – Олег увлекся своими философствованиями. Везет мне на таких мыслителей. Тем не менее, появилась возможность немного пококетничать.
– А какие символы они представляют для тебя?
– М-м-м… Достаток… уверенность…независимость…
– И ни одного морального, – заметил Олег.
Такое заявление можно было принять за намек, если бы не его улыбка и обстановка в которой мы были. Но меня оно все равно задело. Надо было менять тему.
– Вот не думала, что стану на свидании говорить о стоимости и деньгах, – засмеялась я, пытаясь разрядить обстановку.
– Немного отвлеклись, – поддержал Олег. – Но слушала ты внимательно, забыв об остальном.
– Не забыла.
– Тогда почему не берешь сладкое? Неужели конфеты уже не привлекают молодую красивую девушку? В это я уже с трудом могу поверить…
– Но… – хотела объяснить я.
– Придется мне поухаживать за тобой и в этом вопросе.
Шампанское вновь заиграло в бокалах, раскидывая свои капельки над поверхностью бокала.
– За принцессу, которая внимательно слушает.
На этот раз вкус алкоголя чувствовался намного сильнее, хотя остальная прелесть напитка оставалась.
– А теперь подсластить, – Олег подхватил конфету из коробки и поднес к моим губам. Наверное, решил покормить меня с рук. А почему бы и нет? Это же свидание… Должно быть что-то интимное…
Осторожно, чтобы не зацепить его пальцы, я надкусила конфету, и отстранилась, улыбаясь его ухаживаниям.
– А куда девать вторую половинку?
Пальцем я указал на него. Олег приподнял брови, спрашивая, правильно ли он понял. Веселье охватило меня и я настойчиво потыкала пальчиком в его сторону.
– Будем делить пополам, – решил он и отправил конфету к себе.
Сделал он это быстро, словно опасался что отнимут угощенье. Смех распирал меня. Хотелось заигрывать с ним. Я повернулась к Олегу так, что почти коснулась коленками его ног. Он воспринял это как готовность к продолжению к игре и взял конфету из второй коробки. Когда он поднес ее к моим губам, я сразу раскрыла рот. Олег тут же отправил угощенье целиком мне в рот.
– Проза помогает нам насладиться вкусным и побаловать друг друга, – продолжал он тем временем.
– А поэзия? – спросила я со сладкой массой во рту.
– Поэзия – это красота и грация, которая питается прозой. Вот, например, женские ножки, – рука Олега легла на мое колено. – Изящество линий, форма, строение… Лучше показать на примере…
Ладонь Олега скользнула под мою голень. Легким нажимом он просил дать возможность поднять ее. Что же, мы совсем не против. Расслабив ногу, я позволила ее поднять к нему на колени. При этом пришлось развернуться и опереться спиной о боковой поручень дивана. Практически он меня почти уложил, но мне было интересно наблюдать за его действиями.
– Плавность изгибов, волнующие пропорции, привлекательная стройность, – его рука двигалась по ноге, показывая то, о чем он говорил. Я чувствовала его прикосновения, скольжение по ткани брюк и трение по нейлону чулка… Вместе с его касаниями продвигался едва уловимый трепет, волнующий и гипнотизирующий. – Мы наслаждаемся их красотой, воспеваем и преклоняемся перед ней и даже возносим на пьедестал для поклонения. Они волную нас, они манят нас, зовут…
Слова убаюкивали, обволакивали сознание. Можно было вот так сидеть и отдаваться во власть этих ласковых рук и ни о чем не думать.
– Поэзия это красота твоих ножек… Но надо помнить и о прозе. Этими ножками ты ходишь, бегаешь, прыгаешь по грешной земле. Они испытывают большую нагрузку и часто устают. Тогда им надо помочь сберечь свою красоту и поэзию. Надо их освободить… – ловкие пальцы расстегнули ремешки и сняли обувь. Я чувствовала, как стало свободней моей ноге, как прохлада коснулась моей кожи, обтянутой прозрачной тканью, и как его ладонь гладила стопу и касалась пальчиков. Я не противилась, боясь спугнуть очарование охватившее меня. – …сделать им массаж, позволить расслабиться, – его пальцы стали разминать пальчики и подошву. Расслабленность и довольствие распространялись от них по моему телу.
Как хорошо сидеть вот так и позволять доставлять себе удовольствие. А ведь это обоюдный процесс. Не только мне приятно, но и Олег получает удовольствие, когда ласкает меня. Ведь, то что он делает и есть ласка, преддверие к откровению… И надо идти навстречу…
Продолжая наблюдать за Олегом, я положила вторую ногу ему на колени. Он не удивился, не остановился, а как ни в чем не бывало, разул вторую мою ножку и стал ее массировать. Наслаждаясь действиями его рук, я откинулась назад и закрыла глаза, отдаваясь во власть ощущений. Я знала, что совсем скоро он перейдем к более откровенным ласкам, ожидала их и уже возбуждалась от этого.
Проворные и нежные руки продолжали заниматься моими ножками. При этом они все смелее забирались выше под брюки, насколько было возможно.
– Кроме поэзии форм есть и поэзия наслаждения твоими ножками, – говорил дальше мягко Олег. – И я, и ты одновременно можем наслаждаться их поэзией. Я прикасаюсь к этой красоте, ощущаю ее своими ладонями, ощущаю своими пальцами, скольжу вдоль прелестных изгибов, а ты расслабляешься, успокаиваешься, доверяешься этим рукам. Они продвигаются по твоим изгибам, исследуют их…. И это так волнующее…
Грудь наливалась и тяжелела, дыхание становилось глубже, по телу разливалось томление. Какие умелые, какие приятные эти руки. Скользите, двигайтесь, касайтесь, несите свою нежность. Да, да, двигайтесь выше, касайтесь, снаружи и внутри… Вот так, аккуратненько, ласково… на бедро и между ножек… Ох!!!
Волна напряжения окатила меня, когда я ощутила давление в районе лобка. Хотелось еще, больше, сильнее. Схватить бы эту руку, прижать к себе там, и сжать ногами, испытывая наслаждение. Как сладко…
– Красота прекрасна и естественна, — доносился до меня голос Олега. – Она пленительна и маняща. И чем ты естественнее, тем красивее. То, что дала тебе природа, естественно и прекрасно. Ничто его не может повторить, только спрятать, скрыть, утаить. И чтобы насладиться своей красотой ее надо открывать и не стесняться показывать. Я смотрю на твой живот, ничем не прикрытый, в том виде в котором он есть. Я вижу, как он красив, как гармоничен, как привлекательна кожа, как прекрасна ямочка пупка… Я касаюсь твоего тела, чувствую его тепло, бархат кожи. Мне приятно, я наслаждаюсь им… Во мне просыпается желание воспевать его…
Рука Олега скользит по коже живота, она невесома, легка, едва уловима, но я ощущаю ее каждой клеточкой, которой она касается. Обнаженная кожа впитывает ласку, которая растекается по всему телу… Магическая сила этой руки и голоса поглощают меня.