Их взаимоотношения были примером удивительного благополучия и весь патологический надлом таился в сексуальной сфере. На ней я и решил сосредоточиться.
«… Рабочая неделя закончилась, но отоспаться в выходные надежды не было. Уже два месяца, со дня возобновления любви, я просыпалась среди ночи в холодном поту, кошмары были совершенно неуловимы — что мне, конкретно, снилось, я ни разу вспомнить не смогла. Остаток ночи я бродила и с каждым днём теряла силы. Ничто мне не давало облегчения, я потеряла аппетит, меня периодически тошнило.
В один «прекрасный» день ко мне пришла идея. Из преисподней,теперь так редко и попросил меня поехать в горы — с ним и его группой. Мне было жаль расстраивать его отказом — я согласилась.
Мы далеко отошли от лагеря и стояли у подножия высокой выветренной скалы, глядя вверх — Сергей позвал нас с Вальтером, обещая показать гнездо орла.
Внезапно, Сергей схватил напарника за ветровку и нанёс ему сильнейший удар в висок. Вальтер рухнул, как подкошенный и моментально отрубился. Я подбежала к ним, но Сергей оттолкнул меня так, что я отлетела на несколько метров и упала на спину.
Я видела, как он привалил бесчувственное тело к скале, в его руке оказался альпинистский молоток — он прижал левую руку Вальтера к каменной стене, взмахнул молотком и одним ударом всадил в его предплечье длинный скалолазный крюк. Сталь прошла между костей и намертво засела в трещине горной породы.
Сергей со спокойным лицом подошёл, взял меня за шиворот и подтащил к скале, оставив лежать метрах в двух от Вальтера — он очнулся, застонал и посмотрел на стоящего перед ним Сергея. Тот стоял, сложив руки на груди и внимательно глядел на прибитого к скале человека. Я попыталась встать, но Сергей наступил на мои рассыпавшиеся по земле волосы и я подняться не смогла.
— Нравилось трахать мою девочку? Чем ты собирался оправдаться, дружище? — голос его звучал дружелюбно, даже участливо.
Вальтер молчал, хмуро глядя в глаза соперника. Сергей опустился на колени у моих ног, расстегнул мою одежду и грубо стянул мои ботинки, брюки и трусики. Я заплакала от жгучего стыда и жалости к Вальтеру, а Сергей достал свой член и изнасиловал меня у него на глазах. Заметив, что тот не смотрит, Сергей крикнул ему:
— Ещё раз закроешь глаза и я тебе глотку перережу!
Разрядившись, Сергей встал и ушёл в лес.
— Он не вернётся за нами — с пугающим спокойствием сказал Вальтер, свободной рукой отстегнул от пояса нож и бросил его мне.
— Ты должна попытаться найти лагерь. Держись всё время к северу. — он помолчал и произнёс:
— Я люблю тебя и ни о чём не жалею. Если я умру здесь, то так тому и быть. Я буду молиться о том, чтобы с тобой всё было в порядке. Поцелуй меня на прощание… — он тепло и успокоительно улыбнулся мне. Сердце моё разрывалось, заливаясь слезами я поцеловала его пересохшие губы и отправилась искать помощь.
Когда, через двенадцать часов, парня сняли со скалы, он был уже в бреду. Врачи сделали, что смогли, но руку Вальтер потерял — её пришлось ампутировать по локоть из-за начавшейся гангрены.
Сергей исчез из моей жизни — он уволился и пропал из виду всех, кто знал его и это не потому, что ему пришлось скрываться — Вальтер не обвинил его, категорически настояв на том, что стал жертвой несчастного случая.
Если сравнить мой разум с озером, то поверхность его успокоилась, только иногда покрываясь лёгкой рябью, но в толще воды мучительно двигались беспокойные течения и тихо плавали пугающие, ядовитые чудовища. Прошло почти два года, моя внутренняя жизнь стала налаживаться.
Однажды в дверь позвонил курьер и вручил мне огромный букет чёрных роз, стянутый, до дрожи знакомым, широким солдатским ремнём с нацарапанными на пряжке двумя рунами «зиг», символом немецко-фашистского подразделения «СС». Мои пальцы так тряслись, что я с трудом прочитала надпись на карточке, вынутой из-за ремня: «Так или иначе, но ты БУДЕШЬ моей.« Я закричала.»
На этом текст закончился, я выключил компьютер и прикинулся спящим.
Утром, мне позвонил опекун Лорелеи и сообщил, что приедет через полтора часа. Я уже выбегал из ординаторской, спеша на консилиум. Необходимо было подготовить пациентку — вколоть успокоительное, чтобы застраховаться от её истерики во время визита опекуна, но времени не было ни минуты. Я забежал в процедурную и распорядился, назвав препарат и дозу. Юный, рыжий, как огонь, медбрат странно посмотрел на меня и кивнул.
Вернувшись с совещания, я зашёл в ординаторскую — мне на встречу, с кресла встал мужчина и представился опекуном Лорелеи. Признаться, я опешил. Я ожидал увидеть голубоглазого инвалида, но у парня обе руки были на месте.
На вскидку, он был 1.90 ростом, крепкого телосложения и одет был очень дорого, но с некоторой небрежностью. Его светлые волосы были стрижены коротко, на рейхс-офицерский манер и вкупе с мужественной, «арийской» красотой его лица, это придавало ему сходства с нацистским военным. Он протянул мне руку — я пожал её и не в силах смотреть в его холодные, серые глаза упёрся взглядом в платиновый «Ролекс» на его запястье.
Мне стало ясно, от какого дьявола пыталась защититься Лорелея, читая 22-ой псалом Давида:
«… Если я пойду и долиною смертной тени — не убоюсь зла, потому что Ты со мной…»
— Бог оставил тебя, моя Лорелея, но Я — действительно, с тобой. — думал я, впуская мужчину в её палату.