— Люблю. Беременна. Рома, почему ты молчишь.
— А ты???
— А я молчу… — он издал какой-то странный звук и с грохотом уронил стопку на стол. Потом закрыл лицо руками и разрыдался.
Я чувствовал, что теряю самообладание… По кусочкам выдернув из хаоса несколько нужных мыслей, я попробовал помочь ему.
— Рома, давай рассуждать логически… Жениться для тебя – не вариант. Подумай, через сколько дней ты чокнешься от детского плача и смены подгузников? От невозможности курить в доме и спать по нескольку часов в то время суток, когда это необходимо? И вообще – от полного отсутствия личной свободы??? Ты говоришь – хорошая девочка. То есть, ты даже не любишь ее! А Юкон (его немецкая овчарка/почти человек)? Что если он не поладит с новыми жильцами? На чьей ты окажешься стороне? Вот его ты любишь больше себя самого, это факт!
— Ты прав, это факт… Я не рассматривал этот вариант всерьез, если честно…
— А какой вариант ты рассматривал? Пусть родит, а ты будешь заезжать по выходным? Детям мороженое, бабе цветы? Воскресный папа? Деньги на тумбочке? Девчонка совсем молодая, через какое-то время она устанет ждать и выйдет задругого, как ребенка делить будете? Или хуже – станет ждать до последнего, ребенок вырастет, и какими глазами на тебя посмотрит? Я еще понял бы, если бы речь шла о твоей ровеснице, разведенной, у которой это не первый ребенок…
— Да, да, все понятно, ты прав, одна только неувязочка есть…
— Какая?
-На хуя я живу?! – выкрикнул он мне прямо в лицо, — какой во всем этом смысл?! Зачем я просыпаюсь каждое утро и куда-то мчусь? Рискую своей шкурой и не завожу близких знакомств, чтобы не подвергать людей опасности? Зачем эти бездумные, грязные ночи со случайными любовниками, лишенные всякого смысла? Любви все равно уже не будет!!!
Он осекся, устыдившись слишком явного намека на свои неостывшие чувства ко мне. Но, собравшись с духом, продолжил:
— Ну, хорошо, это скоро закончится… Еще лет пять, потом я либо что-нибудь передозирую, либо поймаю пулю… Но ведь ничего не останется, Олег, ты понимаешь? – он заглядывал мне в глаза, до боли прикусывая губы, чтобы не расплакаться снова.
Пораженный, загипнотизированный его отчаянием, я совершил роковую ошибку… Схватил лежавшую передо мной маленькую ладонь и сочувственно сжал бледные пальцы. Такой знакомый и невыносимо приятный, трепет его руки проникал в меня и разливался по жилам, как инъекция морфина… Щеки мои вспыхнули, во рту пересохло. Кисэр почти не дышал. Осознав происходящее, он испугался потерять такое дорогое, такое желанное ощущение близости. Его рука дрожала, но ладонь все же развернулась, и наши пальцы нежно сплелись. В этом жесте было больше эротики, чем в самом откровенном поцелуе…
Я испугался. И поступил самым подлым и трусливым образом. Просто вырвал свою ладонь. Это было грубо, жестоко, неправильно. Я проклинал себя…
— Ну, я пойду, — тихо произнес Кисэр, поставив на стол пустую стопку с так и не успевшими растаять кубиками льда. Придавленный, опустошенный, он поднялся с дивана и медленно направился к выходу. Я не смог этого вынести…
— Подожди!
Не знаю, что он увидел в моих глазах. Не знаю, почему он так резко переменился в лице. Не знаю, через сколько секунд он упал передо мной на колени и жадно припал к губам. Последние остатки разума кричали: «Остановись! Это невозможно! Ты не справишься с этим!» Я с силой отталкивал его, но он снова обнимал мое лицо дрожащими ладонями и целовал… целовал, сводя с ума, убивая, разрывая на части… Бледные, нежные, любимые губы обволакивали; одуряли терпким запахом коньяка… Мир вокруг взрывался атомными вспышками. Из последних сил я схватил его рукой за грудки, а второй наотмашь ударил по лицу. Но он тут же поймал ударившую его ладонь и впился в нее исступленным, покорным поцелуем. Эта покорность; его преклоненная поза; такие близкие, горящие обожанием, глаза разбудили в глубине моего сердца сумасшедшего, дикого зверя, который был так счастлив терзать это изящное тело много дней и ночей тому назад…
Я схватил его и опрокинул на живот, попутно сорвав через голову тонкий свитер. Зарылся в волосы на затылке, провел рукой по белоснежной спине. Резко прижал его бедра к своим. Расстегнул ремень и с наслаждением погладил такой знакомый, по-юношески торчащий вверх, немного изогнутый член. Его вкус я помнил бы до конца жизни, даже если бы нам не суждено было еще раз встретиться… Ромка прерывисто дышал, вцепившись одной рукой в мое бедро, а другой пытаясь расстегнуть молнию и высвободить мой член. Я видел, что он хочет почувствовать меня внутри прямо сейчас. Ну что ж, ты получишь это… Не став разыскивать ни презервативы, ни смазку, я лишь увлажнил член слюной и вошел в него сразу на половину. Сдавленный стон только раззадорил меня; все также хватая взъерошенные волосы на затылке, я накачивал его глубокими, нежными толчками, медленно сходя с ума от наслаждения… С меня падали оковы; сомнения разбивались вдребезги, оставляя только жгучую, неуправляемую, всепоглощающую страсть…
— О, черт… пожалей меня… — послышался срывающийся шепот.
Ну, мальчик мой, ты выдержишь… Вонзившись в него еще пару раз, я выдернул член и обрызгал пылающую, влажную спину. Потом соскользнул на пол и схватил нетвердой рукой свою стопку коньяка. Оставалось лишь смешать мой любимый коктейль: дорогой алкоголь плюс возбужденная кровь, полная тестостерона. Сделав большой глоток, я облокотился о диван и замер.
— Я люблю тебя… — раздалось в тишине.
— Да…
Что – да? Я знаю? Я люблю?..
E-mail автора: madmouse@bk.ru