— Массаж должен быть полным! – Повторил я ее слова, смысл которых не сразу дошел до нее.
— Чтооо?
— Переворачивайтесь!
— Но Медвежонок!
— Переворачивайтесь!
— Миша…
— Живо.
Сталь в голосе произвела неизгладимый эффект. Она тут же перевернулась на спину, в глазах читался испуг. Бюстгальтер остался на кровати, и она, заметив это, поспешила прикрыть пышную грудь маленькими ладошками.
— Елена Николаевна, перестаньте, «массажист как доктор», вы что, забыли? – Сказал я уже мягче.
Она неуверенно убрала ручки и сложила их по швам, большие глаза бегали по сторонам. Я забрался сверху, и, с хорошо скрываемым наслаждением, сдавил упругие шары. О Господи, как они были прелестны. Ресницы Елены Николаевны дрогнули и хотели сомкнуться, но женщина усилием воли не позволяла им это сделать. Я медленно продолжал массировать грудь, заметно добавляя моей гостье сладких страданий. Она держалась из последних сил, прикусив нижнюю губу, но когда розовые сосочки были стиснуты умелыми пальцами – бастион пал. Елена Николаевна закрыла глаза и, повернув в сторону голову, глубоко вдохнула, от чего грудь ее стала еще больше. Я ласкал ее живот, плечи, запястья, постоянно возвращаясь к мягким сиськам с легкими красными следами от моих рук. Голова женщины переваливалась из стороны в сторону, на щеках выступил приятный румянец. Она кусала губы, но сладострастные стоны все равно предательски вырывались наружу. Я постепенно перемещался ниже, и уже сидел на ее коленях и, продолжая одной рукой ласкать чувствительную грудь, второй расстегнул молнию ее юбки и начал ее стягивать. Елена Ивановна резко пришла в себя.
— Мишенька не…
Тихо с мольбой пискнула она, но я не дал ей договорить.
— Заткнись!
Все это начинало меня раздражать. Довела до ручки и начала в «целку» играть. Губы Елены Николаевны затряслись, к глазам подступили слезы. Передо мной лежала все та же красивая девчонка с фотографий, только вот огонек в глазах был не таким ярким после долгих лет. И черт знает, почему мне было ее жалко. Я наклонился, поцеловал дрожащие губы и, легко нажав пальцем на нос, словно маленькому ребенку, улыбнулся.
— Не бойся ты, глупенькая.
Она улыбнулась в ответ, а я стер выступившую слезу.
Елена Николаевна все еще мелко тряслась от пережитого страха и обиды. Я стянул ее юбку. Следом черного цвета трусики, мокрые насквозь. Могу поспорить, что выжал бы из них полстакана влаги, но делать этого, конечно, не стал, а просто отбросил в сторону.
— Продолжим массаж. – Сказал я серьезно.
Елена Николаевна улыбнулась, но осеклась. Слишком непонятным было для нее изменение моего поведения. А я про себя думал, что игра только начинается. Передо мной лежала испуганная зрелая женщина, с прекрасными формами и по-сучьи истекающей дыркой. Оказавшись в ее ногах, я взял в руки маленькие стопы, обтянутые нейлоновой тканью черных чулок. Пальцы гладко скользили по ним, добавляя к чувству расслабления и удовольствия легкий оттенок щекотки. Елена Николаевна иногда содрогалась, но по прикрытым глазам и мимике лица можно было понять, как ей хорошо. Я медленно поднимался выше, уделяя внимание красивым щиколоткам, икрам, изгибам коленей. Она то разводила ноги, то снова сдвигала их вместе, пытаясь найти такое состояние, в котором ее внутренние ощущение и положение тела находились бы в гармонии. Преодолев широкую резинку, я коснулся шелковой белой кожи широких бедер. Пальцы бегали по их внутренней поверхности, подбираясь к влажной киске и возвращаясь обратно. Я руками широко развел ее ноги, на манер того, как они лежали вчера. Елена Николаевна лишь крепче вцепилась ладошками в простыню.
Пальцы кружили вокруг ее бутона уже 15 минут. Женщина вертела задом, пытаясь подставиться под них, но все ее попытки терпели крах. Она сдавила руками свою грудь.
— Убери!
Она удивленно уставилась на меня.
— Руки. Убери! Еще раз коснешься себя без разрешения – привяжу.
Елена Николаевна громко сглотнула слюну. А я продолжил медленную пытку, наблюдая за ее поведением. Щелка ее раскрылась набухшими губками и обильно текла ароматной жидкостью. Бедра мелко дрожали, рот исказила гримаса, руки против воли снова потянулись к груди, касаясь сосков. Звонкий шлепок по внешней стороне бедра привел ее в чувство.
— Я обещал.
Узами стали стянутые с ног чулки. Перевернув связанную учительницу на живот, я достал из шкафа ремень, и, пропустив через замок рук, закрепил его на металлической спинке кровати. Подхватив Елену Николаевну под бедра, поставил ее в очаровательную позу, с глубоким прогибом спины и сильно оттопыренной попкой. Она молчала и тихо дрожала, не зная, что еще можно ожидать от ненормального парня, который похоже страдал раздвоением личности. Наконец-то сбросил шорты и трусы, ужасно давившие на окаменевший болт, и он, радуясь представленной свободе, бодро выпрыгнул, вытягиваясь в струнку.
— Будешь хорошо себя вести – больно не будет. Ясно?
Она кивнула.
— Все правильно, помалкивай.
Она кивнула еще раз.
Я устроился позади этого великолепного станка и, взяв в руки тяжелые ягодицы, развел их в стороны, нажимая большими пальцами на чувствительные места вблизи анальной дырочки, от чего Елена Николаевна начала едва заметно шевелить попкой. Наигравшись с задницей, я крепко сжал ее скользкую промежность в руке, услышав измученный стон. От мысли, что в моей неторопливо сжимающейся ладони находится изнемогающая пещерка взрослой женщины, слегка кружилась голова, а член наливался еще сильнее. Анус заметно пульсировал, привлекая меня своей девственной чистотой. Я, как следует, смазал палец и вставил его в тугую щелку. Елена охнула, и подалась на меня. Картина исчезающего и появляющегося вновь пальца в крупной попке ужасно заводила. Носа коснулся нежный аромат лаванды. Я вытащил палец и, приблизив нос к дырочке, ощутил его источник. Гулко застучало сердце, в висках бешено пульсировало. Она ведь клизму сделала, это абсолютно точно. Но зачем? А зачем в город ходила? Вот сука. Ярость закипала лавой, придавая чудовищное спокойствие, готовое в любой миг взорваться ядерной бомбой. Эта женщина – моя, а мое никто не трогает.
— Ты сейчас будешь отвечать четко и предельно честно, это в твоих интересах. – Голос звучал холодным металлом. – Зачем ходила в город?
— Просто погулять, по магазинам пройтись. – Едва дыша, сказала она.
— Клизму сделала, что бы «просто погулять»?
Она молчала.
— Отвечай!
— Я просто гуляла, честно.
От звонкого шлепка на ее заднице остался багровеющий след. Она вскрикнула и громко зарыдала, выдавливая слова:
— Медвежонок.. Я.. Честно.. Я никогда ни с кем тудаааа.. Ни сегодня, никогдааа.. – Слезы текли ручьем. – Я тебя хотееела.. Для тебя готовилась.. Я не думала, что ты разозлиииииишься так..
«Ну что, игрок? Это ведь поражение. Вот она стоит перед тобой, раком, истекающая как сучка. И она с утра знала, что ты возьмешь ее в девственный зад. Дорого теперь стоят твои игры? Что ж, проигрывать тоже нужно красиво».
Елена Николаевна продолжала что-то всхлипывая объяснять, но больше я ее уже не слушал. Веря каждому ее слову, произнесенному с искренностью горьких слез, крепко взяв ее за бедра, одним мощным толчком я загнал свой болт в ее щелку, испытав особое удовольствие, коснувшись матки. Елена издала долгое «Ооооооо», сменившее утихающие рыдания. Я не торопился, прорабатывая, как следует, ее истомившееся влагалище, растягивая нежные складочки. «Ооооооо» превратилось в громкое «Аааааааа!», когда ранний оргазм сотряс ее тело. Она кончала долго и бурно, крепко сжимая мышцами мой член. Влагалище оказалось не только до безобразия сочным, но и удивительно тугим и узким. Мой член, как таран, в прямом смысле штурмовал крепкие ворота, скрывающие неземное наслаждение.
Оргазмам Елены Николаевны, казалось, не было конца. Она билась в агонии, оглашая комнату оглушающими криками и божественными стонами. Я даже позавидовал соседям. Однажды оказавшись заложником ситуации, когда пришлось целый час слушать, как кто-то наяривает темпераментную девочку, чуть не кончил от одних этих звуков… На стенку лезть хотелось. Но разве это могло идти в сравнение с той звуковой феерией, которую сейчас выдавала Елена Николаевна? Член уже начинал неприятно гудеть от затяжного стояка, а оргазм все никак не приходил. Моя гостья кончала в очередной раз. Я вышел из нее, зачерпывая смазку из пульсирующей вагины и массируя маленький анус. Она глухо стонала, затраханная до невозможности, но эту дырочку нельзя было оставить без сладкого. Приставив к анусу толстую головку, плавно надавливая, начал погружать ее внутрь. Елена Николаевна с хриплым стоном подалась на меня, желая поскорее принять мою дубину в свою девственную задницу. Плавными движениями я накачивал ее до тех пор, пока мой лобок не коснулся ее ягодиц. Анальная щелка уже немного привыкла к постороннему предмету и расслабился. Теперь удары стали размашистыми и глубокими. Стоя на полусогнутых ногах, я напирал на нижнюю, в таком положении, стеночку, стимулируя зону, где прямая кишка соприкасалась с влагалищем. Елена, кажется, сошла с ума. Она неистово кричала на понятном одной ей языке, подмахивая мне круглым задом. Трение упругого колечка о стенки моего упорного бойца было столь восхитительным, что я, наконец, почувствовал слабые волны зарождающегося экстаза, и ускорился. Елена Николаевна визжала сиреной, и в тот момент, когда мой член начал выбрасывать мощные порции спермы, ее поглотил первый анальный оргазм, глубокий и всеобъемлющий. Она закусила простынь и глухо мычала, руки оставались по-прежнему связанными. И казалось мне, что это у нас один оргазм на двоих, усиленный вчетверо. Я не рискну ответить, сколько это длилось, может секунды ,может часы, а может столетия… Сил у меня хватило только на то, чтобы освободить Елену Николаевну, и уснуть, прижав ее головку к своей груди. Сил у нее не хватило вообще ни на что.
На следующее утро Елена Николаевна уехала, приготовив мне самый лучший в жизни завтрак и подарив самый прекрасный глубокий минет. Я сидел с чашкой чая, вспоминая эти странные и удивительные выходные, преисполненный светлой грустью. И знаете, почему она была светлой? Да потому, что обратно она снова поедет с пересадкой.
Вопросы, замечания и предложения присылайте на почту don.diego@bk.ru , постараюсь ответить всем.
Любите и будьте любимы.
С уважением, Диего Холмс.