Она запнулась. Щеки молодой женщины зарделись. Она не знала, куда спрятать глаза от смущения.
— А ты, вообще очень привлекательная, — мягко, полушепотом продолжал доктор. — Халатик так славно сидит на твоей ладной фигурке. Грудь у тебя, тоже очень красивая. Я иногда замечал, когда ты наклонялась. А бюстгальтер ты совсем не носишь? Или только здесь, когда я рядом?
— Сэр… Я…
— Шшшш, — он встал с кресла и прижав палец к губам направился к ней.
Девушка замерла на месте, прикованная завораживающим взглядом мужчины. От Дэннингса исходила какая-то невероятная сексуальная аура. Доктор очень нравился Келли, но ничего подобного она за ним никогда не замечала. Его руки легли ей на плечи.
— Келли, вы мне давно нравитесь.
— Правда? — пискнула она. — О боже мой… Сэр, вы мне тоже. Правда.
— Если так, — он обворожительно улыбнулся, — что нам мешает воссоединиться?
— Но сэр, даже не знаю, что сказать, — совершенно ошарашенная пробормотала Келли. — Это так неожиданно.
— Разве ты не хочешь меня?
Келли этот вопрос, заданный на прямую поставил в тупик. С одной стороны Дэннингс ей безусловно нравился, как мужчина и как врач. Она преклонялась перед профессионализмом шефа в не меньшей степени чем перед его личным обаянием и человеческими качествами. Его учтивость, сдержанность, всегда спокойная манера речи, аристократизм, также всецело покоряли Келли. Их связь рисовалась в воображении девушки какой-то особенной, в высшей степени романтической, лишенной грубой животной страсти и похоти. Джон Дэннингс был мужчиной иного порядка. Он был особенным. И Келли никогда не думала, конкретно и чётко не представлял, как у них будет происходить секс. А сейчас, он спрашивает её о таких вещах совершенно напрямую. Мало того, он вдруг взял, да и распахнул на себе халат, явив ей свою полную под ним наготу.
Молодая женщина сдавленно вскрикнула. Вот такого она от доктора Дэннингса точно не ожидала. Он был, кстати неплохо слажен, в меру мускулист, но весьма волосат на груди и животе. Член его, уже возбужденный был вздернут вверх. Келли закрыла ротик ладонью и потупя взор отступила на шаг. Лицо и шея её горели от стыда. Довольно крупный, толстый член, покрытый сеткой крупных вен, увесистые яйца в рыжем пушке так и притягивали её и одновременно ввергли в шок и трепет.
— Сэр… О боже… Зачем вы? Я прямо не знаю. Не знаю что сказать.
— Ну же, малышка Келли, разве ты не мечтала об этом? Ты и я наедине. Ты и я вместе.
— Да, мечтала. Но я думала, это будет, как-то иначе.
— Иначе?
Он приблизился к ней вплотную. Отступать было некуда за спиной закрытая дверь.
— Как иначе?
Келли не нашлась, что ответить, лишь во все глаза смотрела на Дэнингса, завороженная, потрясенная его внезапно пробудившейся самцовостью. Теперь он взирал на неё, как все другие мужчины, все те, которых она избегала.
— Есть иные способы соединения, — тихо произнёс доктор. — Но тот, что предлагаю я вначале вполне естественен для людей и полон удовольствия, а потом всё произойдёт хотя и болезненно, но быстро.
— Что болезненно? Что быстро? — Келли ничего не могла понять. Что Дэннингс имеет ввиду?
Доктор, между тем, не желал больше ждать.
Он прижал её к металлической двери, обнял, припал ртом к её губам. Поцелуй был сладостный и долгий. Келли поняла, что теряет над собой всякий контроль. Тут, рука его забралась под её халатик, коснулась обнаженной груди. Девушка и вправду на работе не одевала бюстгальтер и что уж греха таить, делая что-либо, или принося ему кофе, всегда наклонялась так, чтобы он мог увидеть её упругие и весьма немалые по размеру прелести. Затем, рука его скользнула вниз и забралась под резинку трусиков. Келли тихо ойкнула и задрожала всем телом. Палец доктора коснулся тоненькой ниточки волосков, оставленных на лобке, потом бесцеремонно проник между плотно сжатых валиков половых губ.
— Ну как, милая, нравится тебе? — горячо в самое ухо зашептал Дэннингс.
Келли не знала что ответить. Ею овладела какая-то растерянность, все чувства прибывали в смятении. Она возбуждалась, но одновременно в ней рос некий протест. Ей хотелось близости с Дэннингсом, но не так, как это происходило. А как нужно, она и сама не знала. Хотелось как-то красиво, романтично, необыкновенно. Не так, как с другими мужчинами, не так, как бывало раньше и отчего, она уже давно сознательно отказалась. Но Дэннингс вел себя сейчас, как любой мужик, распаленный похотью. Трогал её везде, лез беззастенчиво между ног. Опять акцент делался на её сиськах, на её половых органах. Неужели в сексе это не может быть вторичным, а на первый план выступать духовная составляющая?