Общежитие — вроде страшное слово, а нет. Когда Степа учился в местном медколледже, он жил с родителями. Но поступив, и слава богу, в академию, которая находилась в соседнем городе, ему пришлось переехать в общежитие. Раньше он не сталкивался с этой проблемой. Дом — это дом. Он осознавал, что приходит время, когда взрослый парень должен покинуть мамино гнездо. Он долго готовился. не зная, что взять. Брать ли гитару, любимые книги. И какие из вещей ему пригодятся. Вещей у него, как у любого парня было не очень много. Но были у него и особенные вещи.
Дело в том, что Степа был не просто мальчишкой. Он был мальчиком, который хотел быть девочкой. Поначалу это было для него странным ощущением, что он тянется к юбочкам, маминым помадам… С приходом подростковости и осознания разности полов захлестнуло в него прямую мысль, что есть в природе мальчики и девочки, которые просто не «в своем теле». Он был таким. И после прихода и осмысления подростковым умом этой мысли, первой целью для Степы было начинать себя проявлять. В тайне подкрашивал губы, делал из скатертей юбки. Все это привело его к тому, что вскоре потребовались вещи. Девчачьи вещи. Сестры не было, а мамино было не по размеру. Делать нечего. Пришлось покупать. На скопленные деньки он нерешительно пошел по магазинам. Стыдливо заходил и осматривал трусики и лифчики. Обойдя несколько магазинов, он нашел дешевое бельё. Схватив лифчик и трусики он пошел на кассу. Покраснев, потянул деньги и, сглотнув, сказал в оправдание: «Сестре на день рождения. Ей завтра 18. « Поняв, что его даже не слушают и спокойно отбивают чек, он схватил две упаковки колготок и так же потянул в кассу. В соседнем отделе купил две мини-юбочки, и с бешеным сердцебиением полетел домой.
Закрывшись в комнате, он первым делом разделся. Одел трусики. Лифчик самого маленького размера. О. как же билось его сердце. С трудом натянул впервые колготки и поверх юбочку. Покружившись так, что бы развивалась юбочка он впервые почувствовал себя «в своей тарелке». С тех пор, оставаясь дома один, он ходил так.
И вот эти вещи он в первую очередь упаковал на дно чемодана, всё думая, а пригодятся ли они там, когда он сможет их одеть, да и сможет ли? Но без них ехать не хотелось.
Утром в понедельник, встав рано, его повезли в соседний город. Через три часа он был уже на территории общежития. Его встретил комендант. Показав снаружи здание он повел Степу размещаться в комнате. Третий этаж для первого курса. Десять комнат. В каждой по четыре кровати.
— Вот твоя комната. Номер 37. Вот твой ключ. Не теряй. Сейчас знакомься с соседями, а через час занятия. Где академия — сам знаешь. Но как пройти — парни покажут.
— Спасибо, — Степа застенчиво открыл дверь и прошел. В комнате было трое. Двое ещё спали, и ещё один что-то писал за столом.
— Степан. Имя. Моё. Куда лечь можно?
— На пол, там всегда свободно. Вон же свободная кровать, не видишь что ли? — проснувшись и ещё не встав, сказал один из парней, — Паша.
— Дима, — сказал тот, что за столом, — а это спит Олег.
Степа закинул на кровать чемодан, и начал распаковывать. Он медленно складывал вещи в тумбочку, и аккуратно, что бы никто не видел, прикрывал «любимые вещички». Оставил их в чемодане и закинул под кровать.
День прошел скучно. Учеба. Ужин. Уроки. Вечером вторника парни позвали его в душ:
— Каждые два дня по вечерам — душ. На первом этаже. У каждой комнаты — своё время.
Хорошо-то хорошо. Но Степа ни разу не был в общественной душевой. Стесняясь, покраснев он снял плавки и повернул вентиль.
— Это ты чего петушка не взрастил, — рассмеялся Паша, — Сколько он у тебя? Десять сантиметров? — речь шла о члене Степы, который действительно был мал. Парни смеялись, а Степа краснел и поглядывал на парней. Голые парни. Он впервые видел чужие члены. Ему было не по себе среди голых парней. Ведь он «девочка». На этом моменте он поймал мысль — что в глубине души ему захотелось с ними заняться сексом. Вечер закончился в раздумьях.
Через две недели, в субботу, когда вся школа поехала на экскурсии, Степа отпросился. Он остался один в общежитии, и хотел посвятить это время перевоплощению.
Раздевшись, он достал чемодан и разложил вещи на кровати. Натянул трусики. Лифчик. Колготки. Юбочка. Да. Теперь хорошо и спокойно. Он подошел к окну и дышал свободой.
Дверь открылась. В комнату зашел Паша.
— Обалдеть, — вырвалось у него.
Степа быстро стал натягивать поверх всего свою одежду:
— Ты что здесь делаешь! Стучать надо!
— В свою комнату стучать? Я отпросился и сходил по магазинам, — подошел, потрогал сзади лифчик, — А ты что не говорил, а? Сказал бы, — засмеялся Паша, — А мы думали ты дрочишь на них.
— Как так думали? Вы лазили в мой чемодан?
— Нам ещё жить и жить вместе, должны же мы знать друг о друге всё, — рассматривая второпях одевающегося Степу, Паша положил пакеты на кровать, — Так, что не сказа то? Стесняешься? В мальчишечьем интернате юбочку боишься одеть?
— Конечно, стесняюсь! Ты ведь никому не скажешь? Пожалуйста. Что хочешь, сделаю.