Вечер прошел мило, после ухода гостей мне надо было задержаться во что бы то ни стало. Тамара с Катей убирали со стола и я стал им помогать. Катюха смотрела на меня влюбленными глазами, лучше бы мама ее так же смотрела. Тамара начала мыть посуду, а я, развалившись в уголке, курил сигарету. Разговор порхал от темы к теме. Наконец с мытьем было покончено и мне предложили чашечку кофе, на что я с удовольствием согласился.
Ребенок ушел в комнату осваивать игры, а Тамара присела рядом со мной на уголок и мы пили кофе.
— Спасибо за подарки, Катя прямо вся светится от счастья, сказала Тамара.
Она уже успела переодеться в красивый халат с вырезом спереди, поэтому, когда она наклонялась над столом, то мне была видна ее красивая маленькая грудь со стоячим коричневым маленьким соском. Член тут же отреагировал и начал вставать. Я незаметно поправил брюки, чтобы не было видно. Чувствовалось, что Тома меня не прочь трахнуть. Надо было делать какие-то шаги, а какие, я не знал.
Наконец она случайно уронила на пол чайную ложку и мы оба наклонились, чтобы ее поднять. Наши глаза встретились. Лица были на расстоянии сантиметров двадцати. Повисла неловкая пауза, наши руки под столом встретились и я понял, что пора. Одной рукой я легонько сжал ее руку с ложкой, другую положил ей на шею, притягивая к себе. Наши губы нашли друг друга. От нее пахло кофе и коньяком. Мы бросили на пол ложку и начали обниматься как сумасшедшие. Я облизывал ее шею и целовал ушки, она отвечала томными стонами.
Надо было переходить к более решительным действиям, я сначала через халат, а потом и в живую начал лапать ее за грудь, прижимая пальцами соски. Видимо по мужику она соскучилась и не препятствовала мне ни в чем. Я целовал ее соски, прикусывая их слегка зубами, халат распахнулся. Моя правая рука ринулась на взятие нового рубежа. Тома тут же призывно раздвинула ножки. Промокшие трусики были отодвинуты в сторону и мой палец погрузился во влажную и горячую глубину. Я дрочил ее клитор иногда погружаясь во влагалище, чтобы набрать новой смазки. Тамара стонала уже чересчур громко.
Мы ничего не соображали, забыв, что в любой момент нас может застать Катя. Так оно и случилось. Она влетела на кухню, чтобы задатькакой-то вопрос про игру. Далее последовала немая сцена. Мамочка поправляла халат, а я не знал, куда девать бугор на штанах, мое достоинство торчало сильно вверх и это было видно Катюше. Все трое покраснели и не знали, что говорить. Я нарушил молчание:
— Катюша, ты что-то хотела спросить? Пойдем в комнату, чего у тебя там стряслось?
Мы вышли в комнату, оставив Тамару одной преодолевать ее стыд. По дороге я быстро справился со своим членом, который почему-то никак не хотел падать. Катя смотрела на меня даже с какой-то обидой или ревностью, я тогда не разобрал. Быстро справившись с ее трудностями, я шутливо щелкнул ее по носу и направился в кухню. На пороге услышал:
— А вы любите маму?
Вот черт, не знаешь, чего и отвечать, когда тебе шестиклассница такие вопросы задает. Да и что такое любовь? Как объяснить ребенку, что существует помимо любви еще и секс, и взрослые люди тянутся порой друг к другу, чтобы снять накопившуюся неудовлетворенность. Я вернулся, сел на стул рядом с девочкой и взял ее за руки.
— Пойми, маленькая моя. Взрослые люди занимаются сексом, ты ведь об этом наверное знаешь, вы теперь сильно в этом продвинутые люди, не то что мы в свое время. Любовь — вещь серьезная, она вдруг не приходит, должно пройти время. Но мама мне твоя нравится, иначе бы я не пришел сюда.
Я понял, что совершил ошибку, сказав последнюю фразу, но слово — не воробей:
— И если бы Вам мама не нравилась, то Вы бы не сделали мне подарков?
Про себя я ругался. На хрена я это сказал? Надо было исправлять положение. Я сжал ее ручонки в своих лапах и улыбнулся.
— Глупая девчонка, ты мне нравишься еще больше. Я таких цветов еще никому не дарил.
Сказал, а сам подумал, что-то я совсем ослаб головой, ребенку в любви фактически признаюсь. Катюха зарделась и улыбнулась в ответ:
— Ладно, идите, а то там ее инфаркт хватит.
— Не надо так о маме, я ведь все о вас знаю, соседи уже доложили, папашка твой неласков был, я попытаюсь загладить его вину. Только на кухню ни шагу, обещаешь?
— Хорошо, не буду.
А улыбка аж до ушей. Ну малолетки пошли, хрен их разберет, как с ними общаться. Я повернулся и вышел. Тома сидела на краешке кухонного уголка и горько плакала. Подойдя к ней, я поднял ее голову и поцеловал в глаза, она пыталась вырваться, но я ей не дал. И тут ее прорвало:
— Этот мудак, муж мой, все во мне разрушил, тринадцать лет — псу под хвост, все было нормально, семья, ребенок, чего еще надо? Потом бабы, пьянки, драки — кто это вынесет. Катюха от него пряталась в ванной. Да чего я тебе плачусь то? Тебе вот потрахаться захотелось, ты и пришел.
— Тома, ты не права. Я сам недавно ушел от жены, совсем по другим обстоятельствам. Сама понимаешь, в моем возрасте это серьезное решение. Вот ты 13 лет жила с ним, а я 16. Она гуляла от меня. Но не думай, что я ханжа и не понимаю, что человеку нужна сексуальная разрядка. Она просто делала это настолько демонстративно, что на меня стали показывать пальцем соседи. Я не люблю, когда меня унижают. При этом крики и скандалы каждый день. Не поверишь — я за всю жизнь не ударил ни одной женщины, а ей разика два ебнул, довела до нельзя. Конечно хочется трахаться, тут ты права, но говорить, что только за этим пришел, ты не имеешь права. И ребенок мне твой нравится, умная девчушка.
Тома повеселела немного, глаза начали просыхать.
— А ты знаешь, что у нее ни одной четверки нет, круглая отличница.