В воскресенье было все то же самое с полудня до четырех утра, и в понедельник я ушел на работу почти с радостью.
Она позвонила в три часа дня.
— Во сколько мне ждать тебя и чего бы тебе хотелось на ужин?
— В шесть. Приготовь что хочешь. Нужно купить что-нибудь?
— Телячьи отбивные. Что ты будешь делать со мной сегодня вечером, Пол?
— Что я буду делать с тобой?
— В кровати, на кресле, на полу?
— Я буду заниматься с тобой любовью долго и страстно.
— Расскажи поподробней. Я буду ждать тебя и представлять, как все будет.
— Я перезвоню тебе.
Когда я подумал и набрал ее номер, все, что она сказала, услышав мой план, было:
— И все? Ты способен на большее, дорогой мой. Ладно, я что-нибудь придумаю сама.
Когда я вернулся с работы, Син лежала в кровати совершенно голая, в одном чулке. Вторым она была привязана за запястья к спинке кровати.
— Ты ублюдок, — сказала она, — теперь я полностью в твоей власти, и ты можешь делать со мной что угодно.
Я люблю игры. Я сел на кровать рядом с ней и, положив руку ей на лобок, сказал:
— Да, я буду делать с ней все, что захочу.
И слегка хлопнул по влагалищу. Она широко раздвинула ноги.
— Держу пари, что ты собирался намазать кремом руки, — кивнула она на заранее открытую баночку крема, стоящую рядом. — Ты можешь засунуть в меня руку глубоко-[ глубоко. И не обращай внимания, если я буду сопротивляться.
Я снял пиджак и закатал рукава на рубашке. Крем был прохладным. Я размазал его по лобку и набухшим половым губам Син.— Я, может быть, начну кричать или умолять тебя остановиться, но ты будешь беспощаден, правда?
— Правда, — согласился я и ввел три пальца ей во влагалище.
— Я думала, что ты очень жесток. Я просунул вовнутрь четвертый палец и половину ладони.
— Ты собирался сделать это всей рукой. Я послушался, и вошел в нее уже всей рукой. Син приподняла бедра навстречу моей руке и сказала:
— Еще глубже, не бойся.
В конце концов ведь женщины рожают детей. И ничего с ними не случается. Моя рука проникала все глубже и глубже. Внутри была уже вся ладонь. Вагинальные мускулы Син оказались очень сильными и сопротивлялись вторжению. Извилины влагалища заставили меня сжать руку в кулак. У меня было ощущение, что мою руку поместили во влажный резиновый мешок, который постепенно сжимается, ломая мне пальцы.
— Мне свело руку, — сказал я. — Нам придется прерваться.