-Щас чайник вскипит, пожрём вместе.
-А скоко время?
-Полпятого.
— Затащился я , однако, на сей раз,- Канава, наконец, встал на ноги.- Ой, блин, в глазах аж мутит.
Разливая чай, Желобков посетовал…
-Порнуху надо бы, а то так, на сухую, без стимула, как-то не то!
— Я принесу тебе,- заверил Канава, обжигаясь,- у Бычары осталась колода еще, я у него завтра возьму.
-Это та самая, что ли?
-Не, другая, лучше той.
Месяц назад Канава приносил в школу порнографические карты с разнагишавшимися девицами, сплошь утыканными, как подушечки для иголок, разбухшими членами. Порнуху коллективно и открыто изучали на уроке английского. А молодой, только что после института, учитель, вместо того, чтобы наказать дерзкого развратника, ну, в крайнем случае, банально выгнать из класса, воскликнул с пафосом выскочившего из ванны Архимеда…
-О-о-о! А дайте мне ее на один день?!
Канава тогда вполне натурально послал его, опустив великовозрастного болвана, и тем самым еще больше возвысил в глазах одноклассников свой и без того непререкаемый авторитет.
— Мне тогда, весной, когда мы с Упырём в спортшколу ходили, предлагали купить,- вспомнил Желобков.
-Ну?
-Я отказался, денег не было.
Антон тогда ходил с одноклассником в спортшколу в секцию классической борьбы. Потом, правда, бросил — надоело. На одной из тренировок коренастый прыщавый парень, года на два постарше, пригласил Антона «пощелкать порнуху». Они прошли в раздевалку, и парень осторожно извлек любовно упакованный в вонючий носок календарик. Картинки оказались смачными и сильно взволновали Желобкова, увидевшего подобное впервые. Однако он постарался не подавать виду.
-Покупай,- предложил прыщавый.- Пять рублей.
-Да на фига она мне?- пожал плечами Антон, проглотив, однако, слюну.
— Как — зачем?- Парень, похоже, удивился вполне искренне,- Будешь дома дрочить!
…В Канаве, меж тем, вновь начал просыпаться инстинкт продолжения рода.
— Ботва всё это,- допивая чай, рассуждал он,- онанизм, порнуха… Несерьёзно. Вот на самом деле — это да! Можно попробовать!
-Как ты попробуешь?
Тут Канава изрёк такое, что у Желобкова полезли глаза на лоб и сжалось место предполагаемой экзекуции.
-Как? Давай я тя в жопу!
Антон онемел.