Этот день ничего существенного не предвещал. Я, как обычно, к восьми утра пришел в школу. Уроки протекали неторопливо, и казалось, что кто-то специально тормозит время. Физика, история и геометрия прошли без каких-либо приключений. Наина Киевна, наша физичка, опять вызвала меня к доске, но сегодня мне было влом, и я не пошел — получил банан, но ничего, после этой двойки, как обычно, ровной строчкой пойдут пятерки.
Все началось на уроке литературы. Наша учительница, Светлана Валерьевна, сегодня была прекрасна: на ней были беленькая блузочка, коротенькая юбочка, чулки и туфли — она была восхитительна. Известно, что все парни в классе по ней сохли, иногда даже приходилось бить морду тому, кто слишком ретиво за ней пытался приударить. Вон, Сашка до сих пор ходит с фингалом, хотя он всего лишь сказал, что она очень сексуальная, а у меня было плохое настроение…
Зайдя в класс, я почувствовал, что в штанах что-то зашевелилось, пришлось быстро пройти к парте. Урок начался, Светлана Валерьевна села за стол, достала стопку тетрадей с нашими сочинениями и многозначительно обвела глазами класс. Наши глаза встретились, и сердце забилось чаще. Продолжая смотреть мне в глаза, она раскрыла журнал и начала зачитывать оценки.
— «Журавлев, два-два. Журавлев, ты о чем задумался», — голос учительницы вывел меня из оцепенения.
— «нет, ни о чем», — мой голос слегка подрагивал.
— «два-два, бездарное сочинение и совершенно не по теме, грамматика на уровне первого класса, Журавлев, ты надо мной издеваешься, может ты мне объяснишь, почему у тебя по всем предметам отлично, а по моему — два», — она говорила спокойно, и это пугало, лучше бы она кричала. Ну как я могу ей объяснить, что она нравиться мне, и таким образом я стараюсь обратить на себя ее внимание. Да, сочинение не по теме, я в нем написал, как прекрасна может быть любовь ученика к учительнице. Грамматика на уровне первого класса: согласен, пришлось специально делать ошибки и отключить проверку грамматики в ворде.
— «ну, что ты уставился на меня, что мне с тобой делать?», — мое разыгравшееся воображение начало выдавать эротические сцены одна краше другой.
— «останешься сегодня после урока», — мое сердце подпрыгнуло и забилось чаще, я останусь с ней вдвоем.
Секундная стрелка издевалась надо мной, лениво перепрыгивая между делениями циферблата. Урок длился бесконечно, я ждал звонка. «Двенадцать сорок пять», «почему звонок не звонит, они там что, уснули», — я поборол в себе желание вскочить и найти вахтершу. Звонок.
— «урок закончен, можете быть свободны. Журавлев, задержись», — я ждал этих слов и боялся, что они не будут никогда произнесены. Класс опустел. Удары сердца отдавались во всех частях тела.
— «Журавлев, садись рядом», — я встал и пошел к учительскому столу. Взгляд Светланы Валерьевны задержался на моих брюках ниже пояса и ушел в сторону. Мое лицо заполнила краска: я засунул руки в карман, пытаясь удержать разбушевавшуюся плоть на месте. Сел рядом.
— «что это ты так раскраснелся, прямо как фонарь на публичном доме?», — голос учительницы чуть дрогнул, я не мог этого не почувствовать.
— «душно в классе», — выдавил я из себя.
— «ну так открой окошко», — посоветовала мне учительница.
— «ничего, я потерплю», — слова давались тяжело, я не мог унять в себе возбуждение.
— «ну как хочешь, объясни мне пожалуйста, почему сочинение написано не по теме?», — она была прекрасна, мой взгляд уперся на юбку ниже талии, туда, где блуждали мои мысли.
— «ты куда уставился? А ну посмотри мне в глаза», — щечки Светланы Валерьевны чуть покраснели. Я с трудом оторвал взгляд и переместил его на лицо учительницы.
— «прекращай на меня пялиться, как баран на новые ворота! Куда ты лезешь, оставь мою ногу в покое», — казалось, я не управлял своим телом, руки сами протянулись к ее ножке и стали ее медленно поглаживать.
— «да, Светлана Валерьевна», — я продолжал поглаживать ее ножку, продвигаясь по ней все выше и выше. Ее дыхание участилось.
— «ты что себе позволяешь!!!», — она резко встала, отталкивая меня от себя. Я встал и замер, опустив глаза к полу.
— «Светлана Валерьевна… я… вас люблю…», — слова давались трудно как никогда.
— «что ты сказал? Сколько тебе лет, мальчик», — она негодовала.
— «я не мальчик, я мужчина!», — голос становился увереннее и тверже.
— «ну-ну, ты это своей маме расскажи! Мужчина! А ну, подойди ко мне», — я медленно подошел к ней, ожидая всего чего угодно, от слов презрения до пощечины.
— «посмотрим какой ты мужчина», — она подошла ближе и стала расстегивать пуговицы на моей рубашке. Я онемел, я не мог пошевелить ни одним пальцем.