Наскоро сделав минет Павлу Ивановичу, Виталька пересел за руль и они отправились догонять время, ибо несколько выбились из графика. Комаров довольно развалился на сиденьи «Камаза» и замурлыкал под нос какую-то песенку, а потом решительно заявил, что как только они сдадут груз, то… Виталька не возражал.
И так началась бродячая жизнь с напарником.
Дома Павел Иванович с удовольствием трахал жену, исподволь хотел подрастающую дочь (даже сумел подглядеть за ней в ванной!), но особую изюминку он нашел именно с Виталькой. В каждом без исключении рейсе они сливались в экстазе на каком-нибудь пустынном участке дороги: довольно быстро освоили анальный секс, долгие мужские поцелуи и экспериментировали с разными позами совокупления. Павел Иванович предпочитал больше пассивную роль, отчего и разработал свой анус до приличных размеров. Первое время он мучился легким геморроем, но дома все быстро проходило, а потом вообще все вошло в норму.
И жизнь потекла веселой рекой, полной удовольствий.
Павел Иванович ходил на работу как на праздник, чем немало потешал жену. Но Ольга Григорьевна не возражала против частых командировок, потому что в доме появились деньги, и с контрактами Комарову везло прямо сказочно.
А потом Павел Иванович встретился с Лидией Васильевной, своей собственной тещей в подъезде в те минуты, когда отдавал прощальный затяжной поцелуй Витальке.
Сцена оказалась на редкость театральной.
Замершая в изумленном порыве Лидия Васильевна… Смущенный, с бегающим взглядом Виталька… И Павел Иванович с обреченным лицом идущего в атаку на танки…
— Это… Как же это… — закудахтала было Лидия Васильевна.
— Мама, я прошу Вас! — сурово проговорил Комаров.
— Ну, я пожалуй, пойду… — это уже Виталька.
Когда за напарником хлопнула дверь в подъезде, теща недовольно скривила губы и демонстративно направилась к лифту.
— Лидия Васильевна, — схватил ее за руку Павел Иванович. — Если вы хоть что-нибудь расскажете Ольке…
— То что? — презрительно поинтересовалась женщина, стряхивая руку зятя. — Что ты можешь сделать? Зарежешь меня? Задушишь? Или отрежешь язык?..
Павел Иванович молчал, придавленный реализмом слов тещи, потому что она была права — не существовало той силы, котора могла заставить ее замолчать, даже ради счастья собственной дочери. Грузный и потный он растерянно слушал как спускается лифт — могильная для их брака с Олькой лодка. И этот Харон, толстый, невысокий, с большими грудями уж точно не остановится. Никогда в жизни Комаров не ссорился с тещей, но никогда и не разговаривал с ней по душам, за столом, сердечно, за бутылочкой водки… Потому что теща не пила, не терпела пустых разговоров с мужиками, на дух не переносила его командировки и вообще — была полной и настоящей сукой, к тому же еще и разведенной.
— Лидия Васильевна… — Павел Иванович сбавил резкость своего тона, хотя внутреннее бешенство пропорционально возросло. — Я прошу вас…
— Это уже лучше, — сурово отчеканила теща. — Такой тон мне нравится больше…
— Как же мы, это?.. — подыграл ей Комаров, глядя на открывающиеся двери лифта.
— Машина у подъезда? — спросила Лидия Васильевна командным голосом.
— Угу, — промычал мужчина, не совсем понимая при чем здесь машина.
— Тогда поехали! — приказала теща и первая направилась на улицу.
Уже трясясь в тяжелом «Камазе» и автоматически выруливая на дорогу, ведущую к дачам, Павел Иванович не переставал злиться на эту плюгавую и жирную особу, которая сидела рядом и вертела им как хотела. Правда, мельком Комаров выхватил из этой поездки то, как подпрыгивала на ухабах большая грудь женщины. Почему-то эта грудь запала в душу мужчине, и даже тогда, когда они оказались вдвоем на даче, перед его глазами все маячили эти два арбуза, затянутые в широкий бюстгальтер. Назвать лифчиком такое сооружение у Комарова не хватило духу.
Лидия Васильевна довольно огляделась впустой и холодной комнате и жестом указала на кровать:
— Раздевайся…
— Вы мне? — не поверил своим ушам Павел Иванович.