Серия: Дорожные истории
Вадим открыл глаза от яркого луча солнца пробивавшегося сквозь не зашторенное окно. В голове сильно шумело и в животе бурлило, к горлу подпирала слабая тошнота. Хотелось пить и ссать. Отчего- то болела спина.
-Где я, — подумал Вадим, осматривая комнату и себя почему-то голого с возвышающим под простыней стоячим членом. У Вадима всегда в казарме по утрам стоял как кол. На полу около кровати валялась разбросанная одежда… штаны, майка и трусы. Вадим взглянул на часы, было десять утра. Не было привычной команды «подъем» и «строиться», стояла лишь глухая тишина. Рука непроизвольно потянулась к стоящему стволу и заскользила по нему, то, оголяя головку члена, то, закрывая ее полностью.
-Странно, — подумал Вадим, хотя было и приятно дрочить, но яйца как будто были пустые и, похоже, не собирались выплеснуть привычную, сильную струю, как будто хуй уже побывал в нескольких пиздах.
-Вот те на! Да я же у себя дома в своей родной кровати, — радостно подумал Вадим и стал напрягать мозги, — точно сегодня пришел ночью от Боба, своего закадычного друга Вовчика Смирнова. С начала пили, затем полночи в подвале драли какую-то средних лет бабу. Ее ночью силой затащили в подвал дома Боба. Потом снова пили. Хорошая попалась телка-все при ней… пизда, как «мышиный глазок», хотя и не молодая, но уж сильно темпераментная блядь. Расцарапала в кровь спины Вадиму и Бобу. Хоть и пьяные были, выебали они ее конечно первоклассно во все щели… в рот, в сиськи, жопу и даже дважды паровозиком продрали. В «туза» сразу ей больно было, видно никто еще ее не ебал в жопу. Вадим, даже послюнявив головку, еле-еле со скрипом втиснул свою елду в ее маленькую дырочку. По началу дура сопротивлялась, все пыталась вырваться.
— Замужем я, отпустите, Не надо, но затем незаметно вошла в раж, тихо шепча…
— Мальчики, Я сама…. Сама…Родные мои…Нежнее, и кончала, как пожарный брандспойт. Трижды Вадим всовывал свой елдак ей глубоко в горло. Пленницу словно прорвало — она стонала, хрипела и по детски завывала, лаская Вадимов хуй. По всей вероятности муж мало уделял ей внимания, попросту в всерьез никогда не ебал, или не мог, а зря. С такой телкой Вадим бы еще покувыркался и не один не раз. Любимую позу, ехавшего с Вадимом в купе попутчика Виталия Сергеевича, Вадим испытал первый раз. Ни с чем не сравнимые ощущения, когда хуй со всех сторон сжимается силой мышц горла и языка.
-Глубокое горло хм…, глубокое горло, — воспоминал Вадим, и рука судорожно сжимая член, заскользила по нему с новой силой. Расставаясь, Вадим, как истинный джентльмен, отдал ей, вернее силой засунул в карман ее спортивного костюма или куртки свой последний стольник… полученную им в части на дорогу сторублевую купюру.
-Спасибо… тебе…за все…. За глубокое горло особенно…Ты просто кудесница в своем деле, — поцеловал уставшую и измотанную, не проронившую ни слова, женщину в засос Вадим,
-Нам пора, а ты досчитай до двухсот и тоже выходи… и не вздумай… заяву накатать…достанем.
Теперь было уже не понятно, что они с ней в подвале делали — просто нежно ебали, как добрую знакомую или грубо насиловали, как обыкновенную шлюху. В подвале было темно и они с Бобом, чтобы не быть узнанами разговаривали с ней пьяным приказным шепотом… «Лежать, сучка»… «Раздвинь шире»… «Соси»…Молодец, детка», не видя ничего перед собой в полном мраке. Да и свет был не к чему, пальцы все находили сами, проникая во все дырки красивого и пышущего жаром тела. Одно ясно точно — наиблись они с Вовчиком, как бобрики.
-Что же произошло, память медленно возвращалась к Вадиму. Вчера пилил в поезде, ехал из своей части домой в отпуск. Служил Вадим на Дальнем Востоке чуть более года. Четверо суток дороги пролетело почти незаметно. Хорошие попутчики, выпивон, закусон. С телками промашка получилось, но с одной бабой, вернее будет сказано с бабкой… симпатичной старушкой лет где-то за шестьдесят, пришлось поработать. Ох, и попила она с Вадима соки. В этот вечер он к трем молодым и к проводнице клеился, только время потерял, везде строгая такса. Таких денег у Вадима не было. Вечером, датый, на авось подкрался к какой то старой бабуле, стоящей в ситцевом халатике у туалета, обходя ее в тамбуре как бы невзначай качнулся, грудью припав к ее спине, прижался вздыбленной оглоблей к ее жопе и, подтянув к себе, двигая по ягодицам, попытался кончить. Такой способ в увольнении ребята часто практиковали… стоя в автобусе, главное выбрать бабу с классным станком, в давке плотно прижаться к ней хуем, и используя тряску и давку через пару остановок успеваешь кончить. Вадим наклонился к бабкиному уху и ласково промурлыкал…
— А, что тут моя бабушка одна делает? Кто ее обидел? А может ей нужна моя помощь? — ладони Вадима нащупали под халатом и мягко сжали обвисшие, но не совсем еще дряблые большие провисшие груди. Старая женщина и опомниться не успела, как правая рука Вадима мгновенно задрав халат и, проскользнув через трусы, легла на сморщенную от времени, окутанную редкими волосами дремлющую пизду. Пальцы нащупали мягкое и широкое, незакрытое толстенькими складочками влажное отверстие, и проникли в нутро ее пизды.
-Ох, — бабулька сразу задницей почувствовала твердость Вадимовой палки и серьезность его намерений, но исходящий от Вадима перегар, поуменьшил ее агрессию…
-Что ты, сынок, что ты, успокойся милый, старая я уже, — пролепетала смущенная старушенция, вытаскивая руку Вадима из своих трусов. Иди вон к молодухам, ты ж такой видный хлопец. У Вадима денег оставалось ровно 100 рублей и он, открыв дверь туалета, решил рискнуть…
-Мать, Прости…Мочи нет….Хочу…. Хоть вешайся…Яж непросто так… задаром …сто рублей заплачу…честное слово. Можно в ротик…я быстро…кончу и деньги твои…
— Ох, солдатик, жалко мне тебя, родной, может и нельзя тебе отказывать. …Натворишь чего худого в горячке. Сама была молодой…дюже любила… любовные утехи, но старая я уже. Тебе самому потом неприятно будет вспоминать — ее глаза ласково по матерински смотрели на обезумевшего от похоти Вадима.
— Вон колом встал, того гляди жилы лопнут — сглотнув тихо продолжала бабка и, протянув руку, легонько обхватила выпирающее из штанов орудие.
— Да не беспокойся, мать, все в ажуре. Мне нравятся пожилые женщины, а не разные там мокрощелки — соврал Вадим.
-Ребенок, еще ребенок… нельзя же так заходиться…в стоячке, больно болезненно
это. Зайди в туалет порукаблудь его…Писюнку…. Порукаблудь, слей молочко он и успокоится, — истомно и тихо прошептала она, — Я… тебя… давно… приметила, вижу, как родненький маешься. Ой, не знаю, не знаю, — огляделась старушка по сторонам.
— Больно приметно здесь. Задачку задал ты мне. Ну да ладно…пошли….Пошли со мной служивенький. … Возьму грех на душу…ублажу….Ублажу тебя, как в молодости ублажала своего мужа и своего…,- недоговорив фразу, перевела дух…
— Мой ты, сыночек, разбудил ты меня всю …ублажу, тебя молоденького.
От неожиданности Вадим даже немного протрезвел, хотел сказать, что- то вроде — «спасибо, тебе мать…», но старушка, быстро отпустив его член, проворно юркнула в сортир. Не веря в удачу, сильно волнуясь,Вадим шмыгнул следом и закрыл дверь на запор.
-Стань к окну спиной, родненький… Я сейчас, — старушка присела на нержавеющий унитаз, — Вот так, — расстегивая штаны Вадиму, суетилась старушка Ооо, как ему здесь тесно…. Какой он у тебя большой… Сильный…Красивый, — старушка знала свое дело, и ее язычок нежно пульсируя, быстро забегал по стволу Вадима, проникая к основанию большой головки.