— Теперь ваш тост, Витя.
— Елена Михайловна! За вашу красоту, за прекрасное тело! — Я вскочил и опрокинул фужер стоя.
— Хоть на работе тебя оценят как женщину. Точно, перевелись мужики. Прямо хоть голой ходи — и то не заметят. И что же ты больше всего оценил в моём теле? — Елена уже перешла на «ты».
Взгляд её уже плывущий, щеки разрумянились, юбка задралась, но она не стремится её поправить. Последняя порция оказалась для меня спусковым крючком. Я уже готов броситься на неё. И вижу, что она тоже готова.
— Особенно замечательные ножки. От колена и выше.
— Да? Интересно. А вот так? — Елена подтянула юбку ещё выше, так что стали видны концы её чулок цвета тёмного загара.
— А вы носите чулки?
— Да. В белье я консерваторка. Если можно так сказать. Не в смысле консерваторка — музыкантка. Ну, вы меня поняли. Ношу грации и полуграции, утягивающие пояса с чулками. Белое или телесное. Черное бельё мне не идет — полнит. А красное и синее Артур не терпит. Попробуй просиди весь день в грации. Сдохнешь. А приходится терпеть. Для начальника.
— У вас замечательная фигура. Грудь, талия, изящные руки. — Тут я уже взял бутылку и налил в фужеры, себе поменьше. Елена без лишних слов опрокинула свой.
— Ну, напилась, как сука. Ладно. Всё равно, баланс сделали. А Артур — сволочь. Трахает сейчас девочек в сауне. Партнеры, переговоры, мать твою… Так, какая у меня грудь?
— Ну, я не могу сказать окончательно, но, то, что доступно, выглядит великолепно!
Елена расстегнула и сняла жакет, повела передо мной плечами, показывая достоинства своего пышного бюста.
— Нравится?
— Очень.
— Дальше показывать?
— Да.
— Наливай. Напьёмся и будем безобразничать.
Я налил, опять себе — чуть-чуть. Елена выпила и начала расстёгивать блузку. Я подсел было к ней на диван, но она меня остановила.
— Сиди где сидел. Ты смотреть будешь или лапать? Лапать пока нельзя. Я ещё не готова. Когда скажу, тогда можно будет.
Под блузкой оказался тугой широкий бюстгальтер белого цвета с полупрозрачными кружевными чашечками. Сквозь кружева просвечивали широкие тёмные круги вокруг сосков. Елена поворачивалась то одним боком, то другим, и мяла груди руками. Она заводилась всё больше.
— Хочешь всё? — она стащила бюстгальтер через голову.
Отпущенные на свободу груди томно колыхались. Они были причиной формы, достаточно несколько отвисшие, но упругие. Соски торчали вперёд. Елена продолжала мять и ласкать свои груди, дёргала и крутила соски и уже постанывала с придыханием. Я опять подсел к ней и потянулся к её груди. Она проговорила в истоме:
— Подожди… Я хочу сама
Она широко раскинула ноги, юбка задралась выше трусов. Тонкие кружевные трусики были надеты поверх широкого обтягивающего белого шёлкового пояса м резиками. Пальцами она отвела материю со своей промежности и стала бесстыдно ласкать себя. Я увидел, что она была полностью бритая. Глаза Елены были уже закрыты, она стонала и металась по дивану, лаская себя за грудь и теребя половые губы.
Не раздумывая больше, я расстегнул брюки, достал уже готовый член, подошёл к дивану и вставил член сразу во влагалище. Вошёл легко и свободно.