Ну, тут договор-не договор — церемониться некогда. Выскакиваю из воды, подбегаю к ней, голой
— Аааай!
На внутренней стороне бедра, у самой киски, жирная пиявка.
— Не бойся Сейчас мы ее — сразу беру уверенный тон спасителя. Крепко присосалась, зараза, даже не сразу отлипла
— Она ядовитая? — жалобно спрашивает у меня Ева, когда страшный зверь был изгнан в камыши.
— Нет, ну что ты Не бойся.
— Кровь, — показывает она. По мокрой ноге струится алая молния, отблескивая на солнце.
Но я смотрю не столько туда, сколько выше.
И она видит, куда я смотрю.
Это была самая нежная, самая девственная киска в мире. И одновременно — самая возбуждающая. Гладко выбритая, большая, выпуклая, с бесстыдно торчащими лепестками, лиловыми от холодной воды.
— Ну вот Все-таки увидел, — говорит.
— Да, — говорю.
— Но ты же не будешь меня нельзя же вот так сразу, да?
— Да Нельзя
Неужели? Неужели это случилось?
Сейчас только наклониться к ней, поцеловать, сгрести эти офигительные сиськи, которые столько томились без мужской ласки
Но я делаю иначе. Я падаю перед ней на колени.
— Ты что? — смеется она.
— Раздвинь ножки, — говорю. Хватаю ее за бедра — и,
пока она не успела опомниться, всасываюсь в киску, холодную, как лягушка.
— Ааай! Что ты делаешь?
— Раздвинь ножки! Вот так, вот тааак
Она пропустила меня, наконец, к сердцевинке, и я въедался туда все глубже, глодая ее губами и языком. порно рассказы Я лизал ее и снаружи, и внутри, и в складочках, и везде, а потом стал долбить языком начало пещерки, проникая внутрь. Каждый лизок исторгал из нее ложку соленого сока, затекавшего мне в рот.
— Ыыыыы, — хрипела Ева, корчась надо мной. Время от времени я поднимал глаза — и видел два изобильных рога, бодавших небо.
Я довел ее до плача, до подгибающихся ног — и, когда она была готова растечься по берегу сладкой лужицей, сказал ей:
— А теперь ложись.