тело, а сам отправился по насущным делам. Вернувшись, я обнаружил девушку полуодетой, пребывающей в грустном раздумье. Её меланхолия передалась мне, что до нашей встречи случалось нечасто. Заметив это, Мелисса живописно встряхнула головой с распущенными длинными волосами, словно приняв какое-то судьбоносное решение. Сделав пару шагов, она приблизилась ко мне почти вплотную и, красноречиво глядя в глаза, быстрым и ловким движением скинула остаток одежды. Этот недвусмысленный жест и близость обнажённого тела естественным образом нарушили ход моих мыслей, побуждая к действию. Я взял девушку на руки, отнёс в спальню и уложил на постель. Её недавно вымытые и ещё не успевшие высохнуть волосы разметались по подушке, чистое тело дышало свежестью и первозданностью. Запечатлев поцелуй на её алых губках, я начал спускаться вдоль этого словно заново рождёного стана Евы (или Венеры, вышедшей из мыльной пены), осыпая поцелуями нежную кожу.
Задержавшись на колышащейся от учащённого дыхания груди, я жадно облизал обе тёмные вершины упругих белоснежных холмиков, с удовольствием замечая, как они твердеют под моим ласковым языком. Затем продолжил своё движение, пока не наткнулся на миниатюрный пупок, своеобразное предвестие более глубокой и пленительной впадины, и прош ёлся кончиком языка по неровностям его дна. Все мои движения вызывали ответную реакцию с её стороны, свидетельствующую о нарастающем возбуждении. Опустившись ниже, я прильнул губами к нежной пещерке, таящей неземную усладу. Чуть солоноватый нектар, уже источаемый ею, пьянил сильнее вина. Тяжёлое прерывистое дыхание Мелиссы свидетельствовало о высшей степени возбуждения и готовности принять меня. Не в силах более сдерживаться, я жадно и порывисто вошёл в неё, услышав тихий вскрик боли, характерный для девственниц. Она действительно вверяла мне свой сокровенный, полностью созревший плод. Если и существует по ту сторону света райское наслаждение, уверен, оно не намного превосходит испытанное мною в этот день.
Мы лежали в кровати, отходя от недавнего синхронного оргазма. Мелисса молчала, полная новизны впечатлений, и мне не хотелось мешать ей осмысливать пережитые эмоции.
— Ты живёшь один в таком глухом месте? — неожиданно спросила она.
— Один, если, конечно, не считать отца, но у него свой дом недалеко отсюда, — подтвердил я.
Ясно было, что Мелиссу интересовал не мой отец, но этот ответ вполне удовлетворил её любопытство, которое казалось многообещающим.
— Ты меня совсем не знаешь, — шепнула она с улыбкой. — Может быть, я беглая преступница…
— И что же ты совершила? Ограбила, убила? — включился я в игру.
— Возможно, ещё хуже.
— Ну, не ведьма же ты!
— Почему ты так уверен? — спросила она с хитрым прищуром.
— Разве среди ведьм встречаются девственницы?
— Кажется, ты путаешь их со шлюхами, — в её голосе появились недовольные нотки.
— Я не это имел в виду. Разве можно быть девственницей в шестьдесят лет?
— А ты считаешь, что всё ведьмы старухи? — удивлённо спросила Мелисса.
— А разве нет? Женщина становится ведьмой, когда перестаёт испытывать наслаждение в любви. Так говорила моя покойная мать. А ведь это случается в старости.
— Наверное, она имела в виду что-то личное, — сказала она с лукавинкой в голосе. — На самом деле ведьмы могут быть молодыми и хорошенькими.
— Как ты?
— Ещё моложе и красивее, — улыбнулась она.
— Кто тебя преследовал? — спросил я, посерьёзнев. Её весёлое настроение мгновенно испарилось.
— Один человек… У него забрали… кое-что… без спроса. Мои… подруги… Он оказался на редкость мстительным и влиятельным, устроил на нас целую облаву. А подруги оказались вероломными…
— Значит, он не был твоим… , — я не закончил, но она поняла меня с полуслова.
— Нет, в этом отношении я свободна. Ты даже можешь предъявить на меня законную претензию… Если захочешь…
Она повернулась на бок, давая понять, что дальнейшие расспросы ей неприятны и разговор окончен. А я лежал и думал, что же случилось с нашим обществом, когда на любимую девушку можно заявить претензию, вместо того чтобы просить её руки. Хотя, признаться, я иногда подумывал о недорогой покупке…
* * *
Мелисса оказалась отличной стряпухой. Я даже представить не мог, что из моих скудных запасов можно соорудить такой роскошный стол. Теперь надлежало приготовится к более частым визитам в город, учитывая нужды моей гостьи, пребывание которой, как я надеялся, могло задержаться надолго. Впрочем, я не имел представления, на что в итоге следовало рассчитывать. Возможно, ограничившись благодарностью за спасение, она предпочтёт вернуться к менее уединённому образу жизни. Хотя я и сам готов был в случае необходимости распрощаться с ним.
Привыкший к безлюдному пребыванию на отшибе, я никогда не озабочивался запиранием дверей днём, чем в итоге и поплатился, когда, поглощённый своими мыслями о будущем, встал из-за стола и направился к выходу, но развернулся, чтобы поблагодарить девушку за доставленное гастрономическое удовольствие. Неожиданно глаза Мелиссы расширились от ужаса, а в следующее мгновение на мою голову обрушился сильный удар, лишивший меня сознания.
Очнувшись, я обнаружил себя лежащим навзничь на полу со связанными руками и ногами. Где-то за головой, вне поля моего зрения, раздавались женские голоса.
— Твой кавалер очнулся, — произнёс молодой незнакомый голос.
— Не трогайте его! — узнал я голос Мелиссы. — Он ничего не знает.
— Откуда мы знаем, что он знает? — насмешливо произнёс ещё один голос.
Я начал медленно разворачиваться, упираясь подошвами в пол, в надежде разглядеть незваных гостий. Их было три: темноволосая, держащаяся уверенно и немного надменно, что выдавало в ней предводительницу этой красивой банды, светленькая и рыжая. Волосы брюнетки какого-то неестественного чёрного цвета казались темнее даже волос Мелиссы, словно были частицей вечного загробного мрака.
— Как вы нашли меня? — спросила Мелисса.
— Ты забываешь, кто мы, — ответила темноволосая. — Я всегда тебя чувствовала, поэтому глупо было бы избегать нас.
— Вы сами бросили меня одну в лесу, когда я подвернула ногу, — возразила Мелисса с укором в голосе.
— А ты хотела, чтобы мы остались? Если бы поймали всех, никто не смог бы прийти к тебе на помощь после. А так мы могли бы что-то предпринять, — вступила в разговор девушка со светлыми волосами.
— Ты даже представить не можешь, через какие унижения мне пришлось пройти, чтобы добыть для ритуала семя того дворянина, — добавила рыжеволосая. — Он оказался сущим дьяволом, и настигни он нас тогда в лесу, неизвестно, чем бы всё закончилось. А тебя он не знал, поэтому оставался неплохой шанс выкрутиться.
— Только если бы он оказался полным дураком, — саркастически заметила Мелисса. Видно было, как она всё больше раздражается.
— Ты не имеешь права на что-то жаловаться! — повысила голос брюнетка. — У тебя и так были повышенные привилегии. Ты не стояла на рынке, унижаясь, облепленная десятком оценивающих взглядов, в ожидании нового покупателя, с которым волей-неволей приходилось вступать в связь, если что-то шло не по плану. Поэтому ты единственная из нас, сохранившая чистоту.
— А всё потому, что обряд нуждается в наличии девственницы, — возразила Мелисса. — Я была его главным атрибутом, поэтому вы так заботились обо мне. Но теперь с этим покончено. Вы предали меня, я предала вас.
— Не хочешь ли ты сказать… — начала брюнетка, выразительно глядя на Мелиссу.
— Всё кончено, Ада, — язвительно произнесла Мелисса. — Я больше не смогу быть вам полезна.
Теперь я понял, отчего она так спешила расстаться с невинностью.
Девушка с говорящим именем Ада сделала быстрый жест рукой, после чего остальные набросились на Мелиссу и, повалив её на пол, с силой раздвинули ноги каждая …