Женька предпочитал «Ленинградку», Дмитрий «Соченку», Шурику было все равно, а может он просто не подавал виду. Писали попеременно и то и другое. Обычно до утра, в худшем случае часов до трех ночи. На этот раз решили играть в «Ленин-град». Если честно, чистым «Ленинградом» или чистой «Соченкой» их игру назвать можно было лишь с натяжкой: каждый раз они оговаривали правила. Да и цена виста была достаточно условной. Проигрывая Дмитрий предпочитал ложить деньги на стол, выигрывая, в лучшем случае шел в киоск за выпивкой.
Первую раздачу отметили хрустальным пере-зво-ном. Ритм игры был размеренным, отвлекались мало, это была не игра в четвером, когда сидящий на прикупе мог спокойно отойти в туалет, или, наобо-рот, налить всем чаю, сделать бутерброды. Времени хватало лишь на то, чтобы разлить по рюм-кам коньяк. Ничего экстраординарного не проис-ходило: ни двух сыгранных подряд мизеров, ни паровозиков. По телевизору шел какой-то интересный фильм, отвлекающий на себя часть внимания. Словом у них была теплая компания, хороший коньяк, но не хватало изюминки, способ-ной расшевелить начина-ющий спадать интерес к игре.
Сели почти ровно в шесть, когда на улице уже давно было темно. В десять закончился коньяк и вода в чайнике.
Шурик, приветствуемый общими восклица-ниями, достал из своей сумки другую бутылку, но тут решили сделать небольшой, «технический» перерыв: набрать воды и оправить естественные надобности. В коридоре какой-то козел выключил свет, во всем здании было темно и тихо. Их шаги по паркету гулко и тревожно наполняли тишину. В туалете в окошко светила полная луна, так что даже не пришлось нашаривать выключатель.
На обратном пути Дмитрий, несший чайник, споткнулся в темноте и чуть было не разлил воду. Игра продолжалась. Чем больше было времени на часах, тем становилось скучнее. Гора и пуля у всех были примерно равными, тоже самое происходило и в вистах. Когда к двум закончилась вторая бутылка, Шурик спросил:
— Что будем делать? Еще за одной?
Про себя Дмитрий обдумывал это гораздо раньше. Конечно, можно было поймать тачку и поехать домой, но что он скажет жене? Приняли груз и на радостях обмыли? Да и коньяк дал в голову — домой ехать совсемне хотелось. Если бы Юлечка жила одна — можно было бы поехать к ней. Одному или всем вместе, это уже другой вопрос. Но она жила вместе с родителями.
«К кому еще можно завалиться в три часа ночи?»
— Давайте кому-нибудь позвоним.
— Ясный корень. Вопрос: к кому?
— Ну… а какая разница. К кому-нибудь.
— Не, та-ак нельзя, — язык у Шурика заплетался больше других.
— Да, елементорно. Ну, что: кончили писать?
— Хрен с тобой, давай сюда листок — сосчитаю.
Дмитрий сгреб карты, добавил к ним «мелочь», перетусовал.
— Вот. Слушайте сюда. Тянем по две карты. Картинки и десятки — ноль, туз — единица, осталь-ные как есть. Шесть карт — вот вам и готовый номер.
Шурик только махнул рукой.
— Бред.
— Ну и что. Что мы теряем: делать все равно нечего. Или по домам разойдемся?
— Не-ет, только не это. Давай сюда карту.
Двойка.
Женька был занят, подсчитывая висты, вытя-нул не глядя.
Пятерка.
Димка сдвинул себе сам и снял верхнюю.
Туз.