— Дуй, что есть силы! Не жалей меня, стерву ненасытную. – шептала она, кусая до крови его губы.
Этот страстный стон, затуманенные глаза, эти жадные поцелую довели их до полного транса. Теперь их тела колотились друг о друга в бешеном темпе. Они уже не понимали, что с ними происходит. В ее голове крутилась только одна мысль: «Еще, еще, еще…», на что его мысль словно вторила ей: «На, на, на…».
…Дикий оргазм искорежил его тело. Он впился в ее маленький рот, проглотив его своим. Он чувствовал, как его член вибрирует в ее теле, выбрасывая пульсирующую струю. Но она почему-то не отвечает ему. Он понял, что она еще не созрела для настоящего оргазма, но от этого она не казалась ему менее привлекательной, чем зрелая и опытная сексуальная партнерша.
«Пусть подрастет немного. Вот тогда она по-настоящему завертится на моем «Шампуре», как желанный кусок мяса, насаженный на него», — подумал он и покрыл ее лицо страстными, благодарными поцелуями.
На следующий день, они столкнулись лоб в лоб у двери класса. Она галантно уступила ему дорогу, он благодарно кивнул ей в ответ. На лице обоих не было ни малейшего намека на то, что они уже любовники. Он понял, что имеет дело с опытной девицей, которая умеет хранить подобные секреты, а она сгорала от удовольствия и внутренней гордости, что покорила такого красивого жеребца, похищенного ею из самой знаменитой конюшни.
«И тут, нате-ка вам подарочек! Заболела по женской части» — запрыгала у него в голове тревожная мысль.
Не секрет, что молодые мужики по этой части – трусы. Они храбро берут на абордаж даже самую неприступную женскую крепость и тут же отчаянно трусят, если оставляют в ней тлеющий огонек, готовый зареветь диким пламенем. Поэтому в эту пятницу, помня, что ее родителей не будет, он робко нажал на звонок ее двери. Вика тут же открыла ее. Она была бледной, жалкой, закутанной в мамин халат.
— Что с тобой, девочка моя?! – он перешагнул порог и обнял ее за хрупкие плечи.
— Ничего особенного. Просто на сей раз мой «Цветной телевизор» больше обычного разыгрался, — улыбнулась она, целуя его.
— Может вызвать врача?- он жадно целовал ее губы.
— Не стоит, милый! Обойдется, — она нежно отвечала на его поцелуи.
Ее глаза озорно поблескивали, на губах появилась насмешливая улыбка, словно говорящая: «Нам не впервой такие высоты брать!».
Вспомнив все это, он продолжал смотреть на пустой Викин стул, и его сердце защемилопредчувствие надвигающейся беды. Но через пару дней Вика, как ни в чем не бывало, снова сидела рядом с Катей, и глаза ее светились, как фары иномарки в темноте ночи.
Время шло, и острота происшедшего стала затухать. Он по-прежнему вызывал Вику к доске, гонял, как сидорову козу, талантливо входя в облик строгого, но справедливого учителя, коим он и был на самом деле, за что его любили ученики и уважали учителя. Но однажды он не пришел на свой урок. Вместо него порог класса перешагнул директор, вслед за которым вошел и он. Класс встал, замерев в тягостном ожидании чего-то неожиданного, тревожного.
— Дети. Представляю вам нового директора школы, — сказал директор и подтолкнул любимого учителя к столу.
— А кто же будет нам физику читать? – раздался голос любопытного Кольки.
— Он и будет, только теперь в ранге директора.
— Ой! Как здорово!- крикнула Катя и первой бросилась к новому директору. Она поцеловала его в щеку, и он не стал сопротивляться, тут же заметив, недовольный взгляд второй леди класса.
…Прошло много лет. И теперь мне, бывшему вихрастому Кольке, как-то пришлось побывать в роли родителя на родительском собрании в классе, где учится мой сын. Ему здорово попало за очередное озорство: у него на уроке, из-под парты, вырвался голубь и начал летать по классу. Представляю, что там было. Наш физик по-прежнему руководит школой, а его жена Виктория Александровна преподает физику в нашем классе, а бывшая первая леди Катя, теперь Екатерина Дмитриевна, наша тогдашняя скромная девочка, уже зауч. Говорят, что они неразлучные подруги. Катя до сих пор не замужем. Поговаривают, что она сохнет по директору, но думаю, что это слухи…