— Я готова, мой господин, — Она опустилась на колени в позе кающейся грешницы. И даже сложила ладони вполне благопристойным образом. Только кусочек живого теста, который она принялась раскатывать, был из другой оперы.
«В лесу родилась… елочка… в лесу она… росла… росла… так… так…»
— Съешь меня, — улыбнулся Он. — Так, кажется, говорил пирожок?
«Надо сделать музыку потише… Мешает…»
— Да. Вот только понять бы, какая сторона — уменьшительная, а какая — увеличительная… — Она лизнула его «пирожок», больше похожий на гриб, сначала с одной, потом с другой стороны шляпки…
«Пора подстричься. Надоело отплевываться от собственных волос…»
— С какой стороны ни лизни — увеличится… С какой ни укуси — уменьшится…, — пробормотал Он севшим голосом…
«Господи, какая пошлость… гадость… дрянь… Любимая сказка дочки…»
22.45
Возня на полу в кромешной тишине.
— Милая, родная моя… — прошептал Он, жмурясь от света в конце тоннеля, по которому толчками вел своего крота…
И подумал: «Милая, родная моя…»
— Милый, родной мой… — эхом откликнулась Она, сочась сладкой берестой вокруг его ствола…
И подумала: «Милый, родной мой…»
23.15
Бокал вина «на посошок», сигарета просто так, тишина. Слышно, как охранник на первом этаже трахается с уборщицей под Гарри Мура.
Домовой, задуманный, как птенчик, глядит из-под дивана желтыми волчьими глазами.
— Мне хорошо с тобой… — прошептал Он. — Придешь завтра?
И подумал: «Хотя, какое, к черту, завтра… Со Степанычем надо разбираться…»
— Постараюсь. — сказала Она. — Я тебе днем перезвоню. Мне с тобой тоже очень, очень хорошо…
И подумала: «На метро успеваю. В аптеку завтра с утра забегу, перед работой… Не забыть днем позвонить сюда и сказать, что не смогу…»
— Хруммм, — сказал Диван.
И ничего не подумал.
«Когда они угомонятся, наконец?..» — подумал Домовой.
И ничего не сказал.
© Mr. Kiss, Сто осколков одного чувства, 1998-1999гг