Закат. Очередной тихий августский вечер, неспеша плывут по небу легкие, подсвеченные оранжевым перистые облачка. Стою на балконе своей слегка обветшалой дачи, любуюсь пейзажем и выдыхаю колечками сизый сигаретный дымок. Cнизу доносятся голоса моего братца и нескольких пацанов и девчонок лет 13-15, которых он притащил к себе на днюху…
Тут мои мысли были прерваны громким хохотом, топотом двух пар ног и оглушительным треском, донесшимся с веранды. Я отщелкнул бычок за перила и поплелся вниз выяснять, что там чудят эти малолетки. Моим глазам предстала следующая картина: мой брат держит в руках разделочную доску и отбивается ею от машущей на него стулом Леры. Дверь, видимо она и была источником ужасного треска, была снята с петель и валялась рядом в груде щепок, по всему полу было разлито пиво и валялись окурки.
— Ммммда… — только и смог вымолвить я. Ох уж эта Лера! Как напьется, постоянно что-нибудь отмочит, особенно если в паре с моим братцем. Надоело это жутко, никакие слова обычно не помогают, все равно потом все по-новой. Надо бы ее проучить…
— Я тебя предупреждал, что накажу, если еще что-нибудь подобное будет? — спросил я.
— Предупреждал, ну и что?
— Ты согласна, что заслуживаешь наказания?
— И как же ты меня будешь наказывать?
— Пороть тебя буду! — и я стал демонстративно вынимать ремень из брюк.
Сидевшие за столом девчата с ожиданием смотрели то на меня, то на Леру.
— Нет! Ну пожалуйста! — кокетливо начала она, все еще не веря в серьезность моих намерений.
— Снимай штаны, я кому сказал! Слова тебе не помогают, придется объяснять через задницу!
— Я больше не буду!
— Конечно не будешь, потому что в противном случае получшь еще.
— Ну не надо! Мне к тому же домой уже кажется пора… — Стала она сопротивляться.
— Ни-ни! Никуда ты не пойдешь, пока не получишь заслуженное! — Я громко щелкнул ремнем, Лера вздрогнула.
— Пусти! Иди на фиг! — закричала она, но я стоял на своем:
— Подержите ее. — сказал я ребятам, которые, ожидая продолжения, сгрудились в сторонке.
Лера завопила и стала вырываться, но все-таки через минуту она лежала у меня на коленях со спущенными до колен джинсами и трусиками. Ее очаровательные половинки нервно шевелились прямо у меня перед носом. Поскольку она яростно вырывалась, мне так и не удалось толком размахнуться ремнем и я, отбросив воспитательный инструмент в сторону стал от души прикладывать очаровательную попочку своей ладонью, издавая звонкие шлепки, разносившиеся эхом по веранде. Лера дрыгала ногами, кричала, шипела и взвизгивала после каждого удара.
Постепенно ее прелестная попка приобрела ярко-малиновый оттенок, взвизгивание перешло в непрерывный крик, а яростное шипение в жалобный плач. Тогда я решил, что с нее хватит и отпустил. Лера вскочила, натянула трусики и джинсы, и побежала в дом. Судя по хлопнувшей двери, она заперлась в комнате.
— Вот чего вырывалась — сказала Ника, сидевшая за столом рядом с моим братцем.
— Если бы я провинилась, я бы даже сопротивляться не стала! Заслужила — значит заслужила.
— Правильные слова, — я подмигнул ей и похлопал по плечу. — ты бы это Лерке втолковала. У меня сопротивляться бесполезно.
— Пойду с ней поговорю, — Ника встала и направилась в дом.
Они вышли вместе только через час, когда солнце окончательно скрылось за горизонтом, мы развели костер, включили огни и музыку. Они весело смеялись и шутили весь оставшийся вечер. Лера вела себя безупречно, она больше не бушевала и была предельно вежлива и приветлива со всеми. Наступила ночь, и большинство ребятишек стало расходиться и я согласился подвезти их до соседней деревни. Остались только Ника с моим братцем, да еще подошла Лика, высокая стройная девушка лет 18.
Мы выехали на трассу и через минут пять уже были на месте, ребятня стала выгружаться, некоторых встретили родители. Я прикуриваю, выдыхаю густой дым в форточку своего ниссана. В окно постучали, это неслышно подошла бабушка Даньки.