— Можно и так сказать. Но в любом случае зря мы эту огненную сивуху пили. Я вот не помню ровным счетом ничего.
— Все ты помнишь, рожа твоя бандитская. Бедную бабушку опоил и в койку уложил. Тебе только того и надо было. Сунул-вынул.
— А вот и нет. Я еще тот кавалер и джентельмен. С женщинами уважительно. Обращаюсь бережно и не бью по рылу!
— Ты лучше вставай, мой озорной внучок, и иди завтракать. Я вон уже на стол накрыла.
— Это я щажжа! Набить брюхо — это я первый!
— Я вон там харчей всяких, деликатесов тых с автолавки принесла. Икру купить хотела, да мне по ногам, по икрам Семеныч сапогом трахнул. Ён это не спецально, но, паскуда, больно! До сих пор стреляеть. Я б его самого так трахнула!
— Эээээээ, бабка! Не заговаривайся.
— Что ревнует твоя двуличная душонка? — отличилась проницательностью старушонка. — А вот тебе на закуску домашняя тушенка.
— В вас, бабуля, определенно умерла поэтесса! — подметил я, принимаясь за угощение. — Умерла и разлагается. Иначе чем еще можно объяснить этот мерзкий запах?
— Это от меня-то пахнеть? Лучше б сходил бы в баньку, да помылси! Вон как псиной преть!
— Чушь собачья! Ничего от меня не прет!
— Заткнися щажжа и ешь, что дали!
— Кажется это ваше угощение так ароматизирует, вы, бабуля, из какой субстанции ее готовили?
— Опять не так! Тушенка-то домашняя, цобачья. Что не нравится?
— Собачья? — ошалел я. — Это мне-то собачью даете?
— А нечего с псиной водиться да блудиться! — гневалась старушка. — У том годе Мухтара утки задрали, так я его общипала и в банку закатала, чтоб мяско не пропадало.
От этих слов к горлу подкатило. В очередной раз я убедился в неадекватности пенсионерки.
— Не нравится — не ешь! — подытожила она, сдвинув тушнину на край стола. — Пироги-то будешь?
— Если, блядь, только не из собачатины! — огрызнулся я.
В самом деле, сколько можно терпеть все эти сумасшедшие выходки?! Дома меня уже заждалась моя умница-красавица надувная, а я тут едоваю псину тушеную, да перепихиваюсь по пьяни с собственной бабушкой. Скоро я совсем упрощусь и начну ходить на четвереньках. Этого от меня и добиваются. Но этому не бывать! Самоконтроль, дисциплина — вот мои козыри.
Бабуля уже волокла к столу целый таз румяных пирожков, приговаривая, какие они вкусные и сытные.
— Выглядит аппетитно, но вот что за начинка в них? — поинтересовалса я.
— Мяско с косточки, милок.
— С чьей, блядь, косточки, старая? — не выдержал я. — Мухтаровой?
— Мухтар маленький был собака, весь на тушенку пошел. А это Семеныч с охоты вепря приволок. Жесткое у его волокно, так я его цельную неделю жарила, парила, томила…