Весна горячила кровь. Вернувшись из училища, Кикин решил совершить то, о чем лишь темными намеками в письмах намекали они с сестрой друг другу. Сад, наполненный утренней свежестью, как бы притих, Аркадий шел к дому, чувствуя, что, не сможет остановиться теперь в своем решении. Это было странно для него, он думал все же, что мысли, охватившие их и сестру заставят его напротив, быть постоянно настороже и в общем, выйдет пшик. Он поделился с другом, рассказал Константину о своей любви к сестре, даже дал ему ее фотокарточки… снятые сестрою в совсем уж неподобающем месте что-то вроде «приюта гимназистки».
Наташа надолго запомнила сальные взгляды фотографа, как лежала обнаженной на черном рояле. Вот бы прийти сюда с братом! Она представила эти фотки напечатанными в местной бульварной газете родителей их (эти фотки) увидевших… Как говориться «что-то сладко заныло у нее в низу живота». Наташа знала, что Константин тоже мастурбирует на ее фотки, но была уверена, что приезд кузины Ирочки (14-ти летней, Наташе почти 16 лет) расставит все по своим местам.
Горячих поцелуев не случилось — Аркадий под взглядами матери только чмокнул сестренку в щеку получив в ответ умоляющий взгляд. Отец улыбнулся:
— ну что голубки, не терпится уединиться, в спаленку…
Теперь, в 1929-м, декадентское поветрие охватило прямо – таки Россию и обыватель, прильнув к свежепахнущим типографской краской листам, жадно читал о еще одном случае инцеста среди дворянских семейств.
– Андрюша, я тебя умоляю, — мама близнецов повернулась к мужу, — твои шутки как всегда пошлы и неуместны.
— Ага, ну конечно, — отец повернулся к дочери.
Наташе показалось, что папа смотрит на нее совсем не отеческим взглядом, подумала, наверняка он видел, прикрыв лицо, убежала в дом.
— Ты становишься просто невыносим, — заметила Ольга Николаевна мужу.
Вечером на веранде за чаепитием собралась вся семья и друзья. Приехал даже Константин. Аркадий почему-то уже даже ревновал к нему Наташу. «Вот притащился, а ведь завтра только обещался приехать, не терпится видать». Дедушка, Аркадий Петрович внук-тезка, стало быть, дедушка обвел собравшихся долгим внимательным взглядом.
— Чудны, дела твои, Господи! – все-таки я не понимаю, как вместо революции мы получили весь этот пир благодати?
Да уж, не иначе как с Божией помощью Наташа сделала такое лицо благостное, что Аркадий брызнул, чаем, захихикав. Дети, что возьмешь а дело удивительное воистину так…
— Когда же Ирочка к нам будет?
— Завтра до обеда, наверно, — сказала мама Аркаши.
Ирочка приехала час назад, когда близнецы гуляли по городу. Наташа показывала брату разные достопримечательности затейливые, а Ира пряталась в комнатах. Ира тут же вышла, сделав затейливый книксен, при котором приподняла юбку почти до талии.
— А вот и я!
Дед тут же звонко шлепнул Иру по попке. Аркадию (показалось?) что под юбкой у Иры ничего не одето. «Все сегодня случится», — подумал Аркадий.
Аркадия с другом и Наташу с Ириной разместили в комнатах близнецов.
— Интересно они к нам придут или нам идти? — спросил Костик.
Тут дверь отворилась и вошла Наташа со свечей в тончайшей батистовой сорочке, ее прическа была украшена букетиком ландышей. Наташа, Ира и Аркадий не виделись с зимы. Аркаша не приезжал на Пасху домой. Совершенно обнаженный Аркадий, «когда это он успел»? удивился Костик, вспорхнув прямо-таки с дивана, прижался к сестре.
— Постыдился бы Ирочку.
Ира заглядывала в дверь.
— Заходите, Ирина Платоновна, — произнес Костик.
Ира немного грустно посмотрела на него, на кузена.
— Прощай, братик любимый (к кузену) не любить мне тебя…