– В-третьих, во время щекотки у тебя будет петушок расти.
Я говорю, что завтра, мол, то же сделаем, что сегодня. Не надоест ли одно и то же? Вилли серьёзно сказал, что щекоткой будем заниматься каждый день и добавлять н о в о е .
— Что же? — я сделал вид, будто неопытен в этих делах.
– Я уже придумал п я т ь наказаний.
Тут я чуть не упал. Мне так захотелось узнать сразу все. Ведь я не рассказывал про нас с двоюродным братом – специально, чтобы Вилли не спросил раньше времени, ч т о мы делали. Я надеялся, что Вилли изобретёт что-нибудь новенькое. Он мялся, не говорил, а потом вдруг сказал:
— Я сейчас н а п и ш у все пять.
Писал почему-то долго. Kitzel (щекотка), Kälte (холод,) Gürtel (ремень), Wäscheklammer (бельевые прищепки), Flachzange (плоскогубцы.) Когда я увидел этот список, у меня прямо дыхание перехватило: мы в с ё это делали с братом, кроме одного, до чего Вилли не додумался, и это было как бы грустно — ничего нового, но с другой стороны – это же настоящие «пытки». Мы-то с братом придумывали их друг другу, а Вилли – с е б е ! Я сделал вид, конечно, что ничего не понимаю, и потребовал разъяснений. Про холод Вилли сказал, что надо прикладывать что-нибудь из холодильника.
– Можно я посмотрю? — спросил он.
Долго разглядывал содержимое полок, хмыкал, доставал бутылки и банки, попросил разрешения открыть м о р о з и л к у . Когда он туда заглянул, мне стало очень интересно.
— А что это? — спросил Вилли – Ой, не могу держать в руках!
Я говорю, что это такой компресс, который прописывает зубной врач после лечения. Его надо заворачивать в полотенце и прикладывать к лицу. Это такая пластмассовая пластинка длиной сантиметров в 20, шириной в 10 и толщиной – примерно в 2 см. Просто так её действительно в руки не возьмёшь – она холодней льда! Вилли молча закрыл морозилку.
— Ну, а причём здесь ремень? — спрашиваю я. – Ты хочешь, чтобы я тебя как провинившегося гимназиста малость постегал по попе?
— Нет, я должен лежать на спине — сказал Вилли.
Я чуть не закашлялся.
– Это же больно!
— Мне н у ж н о терпеть.
— А прищепки?
— Вы будете меня щипать.
Я тоже не стал уточнять, ч т о мне нужно щипать. Но плоскогубцы меня просто добили.
— Вилли, — говорю я, — неужели ты хочешь, чтобы я тянул тебя за волосы или – дёргал?
— Нет, вы будете мне волосы в ы щ и п ы в а т ь.
– Ты, наверно, не представляешь, какая это пытка!
— Нет, я чуть-чуть уже попробовал.
Я говорю, что всё же могу просто пощипать, а он твердит, что надо вы-щипать. Вдруг Вилли хлопает себя по голове и говорит, что он совсем забыл: у них в кладовке стоит раскладушка. Я спрашиваю, что, мол, неудобно, когда к креслу привязывают. А Вилли говорит, что ему-то у д о б н о, а вот вам неудобно н а к л о н я т ь с я .
На следующий день Вилли явился на урок с раскладушкой.В этот раз я опять приказал ему встать на мостик, но уже н о г а м и к дверям. Это так интересно: входишь и прямо перед собой широко расставленные ноги Вилли и его толстенькие ляжки Он в такой позиции не может видеть моего лица, только догадывается, к у д а я смотрю. Этот кадр так и просился на фото, да только теперь всё надо носить в ателье, а это невозможно. Это мы с братом сами проявляли и печатали, так уж столько нащелкали, что потом приятно было полюбоваться! Привязывать к раскладушке намного лучше, всё же она пошире кресла и повыше. Я, например, чтобы щекотать Вилли, просто уселся на стул. Для обновления впечатлений взял такую массажную щётку с шипами. Если ей слегка прикасаться, ужасно щекотно, если провести сильно – начинают все эти места гореть. Я сделал и то и другое. Потом пошли в ход руки. Вилли заливался от хохота, а к этому привыкнуть нельзя, каждый раз испытываешь такое удовольствие от этих воплей, визгов и невнятных восклицаний! Потом я спрашиваю, ну, что, мол, дальше, ведь у него в списке стоит «холод». Вилли говорит: