На следующий день Вика не захотела гулять с нами.
— Вы, ребята, идите, а я в штабе посижу, шифровки подготовлю, книжку почитаю. Не очень-то я вам и нужна, — ехидно сказала она.
— Какая же ты прелесть, — не менее ехидно ответила Таня.
Вика фыркнула, и мы ушли относить шифрограмму в соседний лагерь. Конечно, ее никто не стал расшифровывать. Таня шифровала и просто объяснила содержимое.
— Что будем делать? — спросила она, когда с делами закончили. — Первый раз мы остались вдвоем.
— Пошли на озеро, — не раздумывая, предложил я.
— Сереженька, я еще от всего вчерашнего не отошла, давай не пойдем сегодня на озеро? — очень виновато спросила Таня. Я почти задохнулся от нежности, не стал настаивать, мне самому просто хотелось побыть рядом с Таней, и предложил:
— Пойдем в лес?
Мы дошли до ближайшего брода, я взял Таню на руки и перенес на другую сторону реки. Удивительно, но вчера это мне в голову не приходило.
— Больше никакого секса — шепнула Таня, — давай грибы собирать.
Пошел слабый дождик, мы надели плащи и стали искать грибы. Целовались мы через каждую минуту, как найдем гриб, так и целовались. Поцелуи Таня сексом не считала. В этот день грибов выросло видимо-невидимо. Потом разожгли костер, залезли под один военный плащ и снова целовались.
— Да мы на обед опоздали, — Таня посмотрела на часы.
В лагере мы отдали почти полный рюкзак грибов нашему вожатому. Повариха вручила нам роскошный обед, мы сели на веранде пустой столовой и вдруг снова поцеловались на виду у всего лагеря.
— Никогда не думала, что смогу так неприлично себя вести, — совершенно серьезно сказала Таня.
После обеда мы немного постояли в нерешительности. Потом пошли к дырке в лагерном заборе, вышли наружу и снова целовались на каком-то стогу сена.
Когда вернулись, оказалась, что Вика заболела. Как диверсанты мы пробрались к ней в медицинский изолятор. Необыкновенно приятно было пропихнуть Таню в окно. Изолятор и есть изолятор, в дверь не пускали. Вика оказалась единственной больной и сильно скучала. Нам она обрадовалась.
— У тебя губки почти не распухли, — сообщила она, — видно Сережа сегодня не в форме.
Таня не обиделась и спокойно согласилась. Мы осмотрелись. В изоляторе оказалось очень хорошо. Было четыре комнатки, в каждой стояло по три аккуратно застеленных кроватки, еще был закрытый врачебный кабинет и большая застекленная веранда.
Вика усадила нас на пол, чтобы из окна мы не были видны. Мы с Таней сели обнявшись, Вика села напротив. Халатик у нее слегка задрался, и Таня его ревниво поправила.
— Вот бы нам заразиться, — задумчиво сказала она.
— Какие проблемы, я поцелую Сережку. Тебя целовать не буду, я не лесбиянка. А уж тебя-то он заразит непременно.
— А может быть так и сделаем? — вопросительно посмотрела на меня Таня и шепнула мне на ухо — мне очень хочется с тобой в кроватке полежать.
— Ты сойдешь с ума от ревности! — в один голос сказали мы с Викой.
— Ну не час же ты ее будешь целовать, — покраснев, ответила Таня.
— Вот уж не думала, что на старости лет стану бактериологическим оружием, ладно, поцелую твоего Сереженьку. Я надеюсь даже получить удовольствие, — обратилась Вика к сильно покрасневшей Тане, — только ты не думай, что мои микробы сильно живучие, сразу после меня сама с ним целуйся.