Происшествие пятое (очень важное для нашей семьи)
И вот, сижу я, перебираю шмотки моего брата, в комнату вваливаются эти два охламона и начинают разорять чемодан, напяливать на себя парик и туфли, сначала я еле- еле отобрала у них плеть и наручники, стащила с них шмотки, но они стали ими кидаться, пока я бегала и орала на них.
«Вот придет брат, все ему расскажу!» — пригрозила я. «И что он нам сделает, педик!» — заорал один из близнецов. «Он приведет своих дружков, и они вас поколотят!» — решила я застращать глумливых подростков.
«Таких же педиков, как и он сам!» — заорал другой. Тут в комнате обнаружилась мама. Она стояла, сложив руки на груди, и оглядывала место сражения. «Сколько раз», — ледяным тоном начала она. – «Я просила вас, не лезть в жизнь ваших брата и сестры».
«Скорее сестер», — хихикнул один из братьев. И тут маму прорвало, она хватала все, что подворачивалось под руку, и кидала в близнецов, которые едва успевали уворачиваться от летящих предметов. «Всю… жизнь… мне… исковеркали,… гады!» — задыхаясь, повторяла она с каждым предметом, отпускаемым в полет. «Да, мам, ты, что… с ума сошла?» — испугались близнецы. Действительно, после стольких лет уговоров, покрывательств и вздохов, мама решилась, наконец, на полноценный скандал. «Ваш брат — в тюрьме! Сестра — без работы! Чем мы будем платить за электричество, еду и оплачивать ваши бесконечные шалости?! И они смеют обвинять брата в гомосексуализме, тогда, как если бы не он, как бы я вас содержала?! Вон в свою комнату! И, если я увижу хоть одного из вас или услышу хоть звук из вашей комнаты – я вызову полицию, и сдамся им, так как минутой раньше я совершу двойное убийство собственных детей!!» Видимо, грозный вид был достаточным доказательством слов мамы, так как братья без слова поплелись в свою комнату и бесшумно закрыли за собой дверь. Чтобы тут же ее открыть.
«Куда?!» — послышался грозный окрик.
«Я водички хочу», — заныл один из близнецов.
«А я – в туалет», — пропищал басом другой.
«Все есть на этаже: графин — на окне, туалет – по коридору», – не изменив тона, сказала мама. С обидой оглядываясь через плечо, братец поплелся в ванную комнату, совмещенную с санузлом. Другой — тихо прикрыл дверь.
«Прибери здесь. И, чтобы я не видела, что ты роешься в вещах брата. Еще тебя не хватало воспитывать»,- и она ушла, оставив за собой запах лекарств и духов. Жаль, но запах лекарств был сильнее.
Так, домашний арест – это что-то новенькое. Обычно мама не запрещала играть в компьютер и смотреть телевизор, только на улицу не разрешала выходить. А так как компьютер был внизу, телевизор был в гостиной – у близнецов оставалось немного развлечений: подушки, одеяла, и они сами. Естественно, через полчаса сверху донесся крик – это один близнец что-то отбирал у другого. Мама, молча, поднялась наверх, и… закрыла дверь комнаты близнецов на ключ.
Мне стало интересно, что будет дальше. Но… в комнате близнецов было тихо, подозрительно тихо, и, когда мама вечером понесла им ужин, оказалось, что в комнате… никого нет. Распахнутое окно, спущенная веревка из простыней и одеял и – никого.
Кульминация первая (Что делать, когда делать нечего?)
Мама в отупении сидела за кухонным столом и помешивала уже остывший чай.
«Может, позвоним в полицию?» — сотый раз спрашивала я.
«Нет необходимости, есть захотят – вернутся», — безжизненным голосом отвечала она, смотря в одну точку.
«Пойду я спать», — вдруг заявила она. – «Утро вечера мудренее».
И, первый раз, наверное, за все последнее время, она пошла спать, не выпив снотворного и успокоительного. Я же не могла спать, время было самое рабочее – полночь. Обычно, в это время в клубе только – только начинали выступать самые горячие парни,и собираться самые денежные клиентки. Я взяла мобильный и стала названивать близнецам. Естественно, трубку никто не брал. Ни один, ни другой. Звонить брату – пока бесполезно, Шефу – вообще не нужно, кому-нибудь из подруг: но у меня не осталось подруг после разрыва с Белл. Звонить было решительно некому. Тут я почувствовала себя такой одинокой, что плакать захотелось.
Ладно, поищем себе в интернете работу. Пришлось составлять резюме, выбирать фотографию и прикреплять к нему. Написала, что хотела бы работать редактором, менеджером или бухгалтером. А чем бы я на самом деле хотела заниматься? Конечно, мне нравилось считать, читать и организовывать продажи, но больше этого я бы хотела стать альпинисткой или путешественницей. Покорять горные вершины, пересекать бурные горные речки в каноэ или прорубать себе мачете путь в сельве. Мечтать хорошо. Я ведь даже на самолете никогда не летала. А вдруг меня будет укачивать? А вдруг, я высоты боюсь? Я не умела пользоваться альпинистским оборудованием, не умела ездить на лошади, водить автомобиль, я даже с парашютом никогда не прыгала! А вдруг, я не смогу преодолеть свой страх, и шагнуть в бездну? От страха меня передернуло.
И тут вдруг пришел мессидж в аське: «Спишь?» Кому это пообщаться захотелось?
«Нет», — отвечаю. – «Не сплю».
«Хочешь – спою колыбельную?» — ответил незнакомец.
«Стоп, откуда у тебя номер моей аськи?» — спрашиваю я.
«Подруга твоя дала», — отвечает.
«Нет у меня подруги», — вздохнула я. И кого это Белл мне подкинула?