— Болит, пожаловался он. Когда мама придет?
— Через пару часов. А что?
— Она поцелует и все пройде-е-ет…
— Чучело… Внезапно, Лена наклонилась и поцеловала розовые яички братика.
-Ну, лучше?
— Ага. Леночка, а поцелуй еще.
Лена наклонилась и, неожиданно для себя, лизнула обоженную кожу мальчика. Она была горячая и чуть сладковатая от вазелина.
От брата пахло ребенком и ванилью.
Кит молча смотрел на нее, потом поднялся и неловко обнял сестру.
— Ты хорошая, шепнул он, и поцеловал ее в щеку.
— Дурик… Она погладила его по голове. — Где еще болит?
— Уже не очень… Я больше не буду руками махать. Только колбаска и попка.
Теперь, когда страх отпустил совсем, Лена почувствовала знакомую смесь стыда и возбуждения, которую она испытывала, играя на даче с мальчишками «в больницу». Только теперь не нужно было оглядываться и понижать голос. Лена откинула простыню с братика и, наклонившись, стала внимательно разглядывать то, что раньше она видела только мельком в зарослях бузины. Девочка осторожно потрогала член брата, Кит вздрогнул, но лежал тихо, тогда она аккуратно взяла за него двумя пальцами и потянула кожу вниз. Венчик разошелся и обнажил маленькую темную головку, с небольшой щелью посередине. Яички были розовые и аккуратные, с одной стороны сохраняющие красный след ожога. Подняв ноги Никиты повыше, она раздвинула его ягодицы и внимательно осмотрела задний проход, потрогала розовую морщинистую дырочку (Кит опять хихикнул), провела пальцами по мошонке и опять стала рассматривать его член.
— Ленка, а у тебя колбаски нет, я знаю, — неожиданно заявил брат.
— Нет, у девочек не бывает. А откуда ты знаешь?
Кит потупился.
— А мне Машка показывала. А я ей. Только там темно было, я не очень разглядел. Леночка, а можно я у тебя посмотрю?
— Вот еще!
— Ну так не че-е-естно. Ты же у меня видела.
Кит надул губы.
— Ладно, чучело, не реви.
Лена вскочила и спустив колготки и трусики до колен, подняла платье.
Кит жадно рассматривал детскую промежность сестры. Лена еще только начала оформляться, ее наружные губки были покрыты тонкими волосками, потихоньку начинавшими темнеть, нежная кожа бедер чуть белела в полумраке комнаты.
— Ну все, посмотрел и будет!
— Ну Ле-енка, я ничего не видел. Включи свет.