— Как же задолбали! Ни хрена без меня не могут! Первый отпуск за последние два года!
— Что случилось? — озадаченно поинтересовалась я.
— Придется на полчасика заскочить в офис. Там один спонсор намечается. Готов взяться за новый проект. Сам не знаю, зачем мне это нужно. Можно было давно пустить все на самотек, передав все дела управляющим, и без напряга извлекать прибыль, а меня все тянет на новые высоты. Не хочу стоять на месте.
— Ну, ладно. Честно говоря, я вообще пока не готова обзаводиться машиной.
— Да брось. Обязательно сегодня выберем тебе модель.
В офисе мне пришлось больше часа прождать его на кожаном диване в приемной, и я просто умирала от скуки. Когда дверь переговорной открылась, показался Митя, оживленный и очень серьезный. Сегодня на нем были темно-синие джинсы и рубашка, а великолепного покроя голубой пиджак подчеркивал ширину плеч и узость бедер. Я поймала себя на том, что глупо улыбаюсь, невольно им любуясь. Из-за его спины показался мужчина лет пятидесяти солидной наружности, просто одетый, но по всему виду деловой и далеко не бедный. Был в нем какой-то налет шика, хотя его заурядная внешность совершенно не бросалась в глаза. Держался он с достоинством, был полноват, но гармонично сложен, лицо его не было чем-либо примечательно кроме пронзительно-карих сверлящих глаз и неприятной формы губ как у Майкла Дугласа. Они выглядели так, словно были постоянно растянуты в брезгливой усмешке. Он окинул меня с нескрываемым любопытством того свойства, от которого меня тошнило в мужчинах его возраста — он явно оценивал меня как женщину, хотя я годилась ему даже во внучки. Митя бросил на меня короткий взгляд и поспешно сообщил своему посетителю, указывая на меня рукой: «Моя сестра, Марина».
— Сестра? — недоверчиво приподнял одну бровь он, словно ни при каких обстоятельствах не мог в это поверить. Потом, вроде бы, как-то переварил это обстоятельство, хотя и отнесся к нему явно скептически.
— Марин, это один хороший знакомый отца, Астраханов Юрий Всеволодович.
— Очень приятно, — холодно ответила я, смутно припоминая, что уже где-то слышала эту фамилию. Этот тип мне точно был неприятен.
Юрий Всеволодович вдруг нахмурил брови, и что-то в его лице мне показалось опасным, затем он, словно стряхнув с себя какое-то наваждение, придал своему лицу выражение любезности.
— Мне тоже очень приятно. Хм, ну надо же, дочь и сын Дорофеева Что ж, любопытно было увидеть вас обоих. Вася много о вас рассказывал. Души в вас не чает. Вы, кстати, чем-то похожи. Сразу видно, что отцовой породы.
У меня в груди шевельнулось что-то холодное. Я фактически не слышала, о чем еще Дима говорил с этим человеком из-за волнения, и ощущение тревоги все это время неровно пульсировало у меня в висках и животе. Мне все хотелось притронуться к кожаному ремешку на собственной шее, чтобы спрятать его, сделать невидимым. Мне казалось, что он просто кричит о нашем грехопадении, и этот человек словно видит все насквозь. Когда он, наконец, ушел, бросив на меня напоследок какой-то странный неприятный взгляд, который не понятно что означал, мне явно полегчало.
— Какой противный тип, — заметила я, уже сидя рядом с братом в его автомобиле.
— Да не знаю, — скептически пожал плечами Митя, — Дело с ним точно иметь можно. Кстати, это его сын погиб тогда в автокатастрофе на новый год. Помнишь?
— О! Точно! Мне фамилия сразу показалась знакомой!
— Знаешь, тогда кое-кто винил меня в его смерти Считали, что она мне выгодна. У нас с ним был неприятный конфликт. По правде говоря, премерзкий был мужик. К счастью, его отец и не думал верить в эти слухи. Знаешь, я ему за это благодарен. В те дни у меня был весьма тяжелый период. Многое было поставлено на карту
— Почему ты мне ничего не рассказал тогда? — искренне возмутилась я.
— Считаешь, я и без этого мало тебе проблем создал? — усмехнулся брат.
— Это не имеет значения! Я хотела бы тебя поддержать
— Поддержишь еще, если будем вести себя осторожно, — он бросил на меня короткий взгляд, в который сразу было вложено все — похоть, нежность, доминирование, азарт, голод любовь
Когда мы вернулись на его квартиру поздно вечером, я чувствовала себя уставшей и счастливой. В Москве через пару недель Митя купит мне автомобиль моей мечты. Впрочем, я и сама толком не могла сказать, хотела ли я вообще когда-нибудь иметь машину. Просто мне было приятно, что брат так меня балует. В салоне мне ужасно хотелось держать себя с ним, как его девушка, но он, словно предчувствуя те вольности, которые я хотела бы допустить, сразу упомянул при менеджере, что я его сестра. Вечно он носится с этой осторожностью!
Стоило нам оказаться в замкнутых стенах пространства, принадлежащего только нам, электрический разряд, соединяющий нас практически постоянно, возрос во сто крат. Мне показалось, что сегодня между нами появилась какая-то новая тайна, прорыв на другой уровень, взлет на новую высоту. Я прижалась спиной к входной двери, вытаскивая ноги из туфель на шпильках с острыми носами. Митя склонился надо мной, положив ладони на дверь и, не прикасаясь ко мне, казалось, насиловал меня взглядом. Я запустила руки под его распахнувшийся пиджак, пройдясь ладонями по его мощному торсу, буквально чувствуя, как в его венах бурно вскипает кровь, учащая дыхание, меняя его запах, повышая его температуру. Я стала расстегивать пуговицы его рубашки, но пальцы у меня уже ослабли от волнения, потому что я не знала, как долго еще этот зверь позволит мне наслаждаться его телом. Наконец я распахнула его рубашку и пробежалась пальцами по его обнаженной талии, рельефной груди, подтянутому животу в кубиках натренированных мышц. Потянувшись к нему, слегка поднявшись на цыпочки, я скользнула язычком от его ключицы вверх по шее, туда, где напряженно билась артерия. Только ее быстрые импульсы и выдавали его напряжение. Я обвила руками его шею и потеребила кончиками пальцев жесткие волосы у него на затылке. Он насмешливо выжидал момент, терпеливо вынося мои робкие ласки, словно дикий лев, по странному стечению обстоятельств пощадивший свою жертву. Может, всего лишь был не достаточно голоден. Пока.
Стараясь не думать о том, как он на меня сейчас смотрит, я расстегнула ремень на его джинсах, затем пуговицу и молнию на брюках. Пальцы коснулись его горячего твердого члена сквозь тонкую ткань влажного белья. Губами я потянулась к мочке его уха, а рукой медленно обнажила скользкую головку его члена и потерла ее пальчиками. Митя невольно шевельнулся и потерся лицом о мою щеку.
— И долго я еще должен это терпеть? — явно ухмыляясь, поинтересовался он.
— Тебе не нравится? — кокетливо улыбнулась я, запуская пальцы в его боксеры.