— По крайней мере, на сегодня.
Джой ошибается. Я спускаюсь к Памеле часа через два. Она сидит, вжавшись в угол комнаты и смотрит на меня взглядом затравленного зверька, прикрывшись остатками разорванной одежды.
— Стань на колени. — Я готов к тому, что она сейчас начнет сопротивляться, но она уже сломлена ипокорно выполняет мой приказ.
— Сними туфельки.
Обожаю, когда у меня отсасывают босые девчонки. Почему-то меня безумно возбуждает этот вид голых ножек, в то время как очаровательная головка движется взад-вперед, доставляя ни с чем не сравнимое наслаждение.
— Соси, сучонка!
Она делает минет совершенно механически, без каких либо эмоций. По-моему, мы с Джоем немного переборщили. Я слышал о таких случаях, когда у женщин просто тихо съезжала крыша, и они всю оставшуюся жизнь проводили в своем собственном мирке.
Я кончаю, но удовольствие от этого оргазма минимальное.
— Глотай, шлюха! — И, проследив, что мое приказание выполнено, я выхожу из подвала.
На следующий день я понял, что где-то подхватил грипп. Слабость во всем теле была такая, что я даже не пошел к Памеле, оставив ее на весь день в распоряжение Джоя. Однако ближе к полудню он вернулся с крайне озабоченным видом и подтвердил мои подозрения о психическом здоровье девчонки.
— Она совсем с катушек съехала! — Джой плюхнулся в кресло и взъерошил волосы. — Смеется все время как сумасшедшая и что-то бормочет про птичек, солнышко и травку. Мне даже трахнуть ее нормально не удалось, она лежит, как кукла резиновая, и только несет этот бред.
Вместе мы спустились в подвал. Увидев нас, Памела поднялась со своей подстилки (мы уже не привязывали ее) и громко произнесла:
— Хочу пи-пи!
Она тут же присела и начала мочиться прямо в тарелку, где лежал ее завтрак. Потом начала нервно хихикать, визгливым голосом повторяя:
— Птички летают там, где солнышко светит. Там, где солнышко светит…
Джой, страдающий патологической чистоплотностью, побледнел.
— Слушай, давай-ка мы выведем ее на свежий воздух. Окочурится еще, чего доброго…
В моей голове промелькнуло смутное подозрение, но я не успел его высказать. Глаза девчонки закатились вверх, и она грохнулась в обморок.
Джой оторопело смотрел, как конвульсивно начало дергаться ее тело. Потом он схватил девчонку подмышки и потащил наверх. В нашей комнате он бросил ее на диван и начал усиленно бить по щекам.
Памела открыла глаза.
— Я люблю солнышко! — Заявила она идиотским визгливым голосом, потом попыталась встать, споткнулась и грохнулась на пол, растянувшись во весь рост.
Такие частые падения могли бы и насторожить нас, но мы с Джоем, честно говоря, растерялись. Впоследствии я понял, что женское коварство никогда нельзя недооценивать.
Я полез в бар, достал бутылку виски и плеснул себе в стакан. Мне надо было успокоить нервы.
— Может, и ей дать? — спросил Джой.
— Обойдется! — Еще не хватало, чтобы мы потчевали ее спиртным. — Она еще несовершеннолетняя, ей запрещены крепкие напитки. — Я заржал от своей шутки, но Джой не поддержал меня.