Теперь я мог продолжать совещание…
*****
У каждого есть право выбора, и Виктория выбирала, оставаясь работать в моей компании… После истории на совещании, она оказалась в зоне отчуждения для всех своих коллег… Мои сотрудницы, молодые девушки с которыми ничего подобного я никогда себе не позволял, стали относиться к ней холодно, с презрением и осуждением, хотя, пожалуй, в их поведении, иногда сквозила простая бабская ревность… Сотрудники — мужики, теперь откровенно, плотоядно скалились, глядя на Вику, но лезть к любовнице босса не рисковали, оправдывая подобную трусость, нежеланием связываться с такой грязной шлюхой, хотя уверен, что в душе, каждый из них был бы не против, как следует трахнуть эту зрелую, роскошную сучку…
Святоша после произошедшего, чурался Виктории, как кот пылесоса, и иногда поглядывал на неё так, будто бы мечтал, сжечь женщину на инквизиторском огне…
На следующий день, после истории с трусиками, я вызвал Викторию к себе …
Она вошла с гордо поднятой головой, и остановилась посреди кабинета…
— Вызывали, Степан Иванович? Желаете меня использовать? Так?
Она повернулась ко мне спиной, задрала юбку, и наклонилась, демонстрируя свой тяжелый, женственный зад…
— Или же так?
Теперь стоя лицом ко мне, не опуская подола, она выгнулась, выставляя на обозрение треугольник, очерченный невесомыми прозрачными трусиками…
Голос её был агрессивен, пронизан сарказмом и презрением, глаза горели злобой, и всем своим поведением она показывала, что фиглярствует, бросая мне очередной вызов…
Я старался говорить с нею подчеркнуто спокойно и равнодушно.
— Сейчас посмотрим… Сними с себя всё… Оставь чулки и туфли…
Словно норовистая кобыла, тряхнув копной волос, топнув ножкой, она прямо на пол скинула с себя всю одежду, и, не стесняясь своей наготы, встала, уперев руки в боки, продолжая уничтожать меня язвительным взглядом…
— Покажи мне, как ласкаешь себя. Как возбуждаешь, когда одна. Я хочу это видеть…
В глазах моей секретарши промелькнула растерянность, но сдаваться она не собиралась…
— А я, Степан Иванович, не умею. Вы уж, извините. Я не порноактриса. Хотите меня… использовать…
— Выебать, Вика, про таких, как ты, правильно говорить, выебать…
Виктория вздрогнула, это слово давалось ей нелегко, она была к нему непривычна, и женщине приходилось делать над собой усилие…
— Да… Выебать… Степан Иванович… Так… Ебите… А шоу устраивать я не обучена…
Я тяжело и пристально смотрел на Викторию, и каждой клеткой кожи ощущал, как её показная наглость и диссидентский дух противоречия, начинают улетучиваться, уступая место смущению…
— Я не собираюсь пускаться с тобой в дискуссии, Вика. Подойди ближе ко мне. Вот так… И начинай уже, сучка!!!
Мы встретились глазами…
Как же много противоречий было намешано в этой женщине…
Холёная, жеманная, аристократичная королева, стоило на неё надавить, против своей воли превращалась в горячую, распутную, и…, послушную бабу, которой нравилось подчиняться, уступать и исполнять мужские приказы…
Пользуясь тем, что теперь она стояла в нескольких сантиметрах от меня, я, выводя её из ступора, вытянул руку, и звонко шлепнул по обнаженной заднице…
Виктория потянулась руками к своим тяжёлым, тугим грудям, и обхватила их ладонями, будто бы пытаясь приподнять вверх, а потом прошлась пальцами по соскам…
По тому недоумению, которое появилось у неё в глазах, и легкому трепету тела, я понял, что груди женщины, несмотря на искусственность ситуации, начинают отвечать ей возбуждением, превращая мирно-дремавшие соски в напряженные, напрягшиеся источники удовольствия…
Засмущавшись этого, она попыталась отдернуть руки, но её ладони, словно не желая слушаться хозяйку, тут же снова легли на розовые кончики грудей, лаская их подушечками наманикюренных пальцев…
Я видел, что в женщине уже запущен какой-то скрытый механизм, ещё разогревающийся, но уверенно набирающий обороты…
Виктория плавно, едва уловимо покачивалась всем телом, будто бы слышала ведомую только ей, тягучую, эротическую мелодию, а её руки, скользя по бокам, шли вниз, пока не опустились на гладко выбритый, словно у маленькой, невинной девочки, лобок… (Специально для CF — candyfoto.com) Пизда моей секретарши, в отличие от неё самой, бунтовать не собиралась, заставляя Викторию выгибать спину, разводить широкие бедра, и раскрываться, облегчая мне обзор… Найдя пальцами клитор, женщина на секунду замерла, придавив его, но затем снова ожила, добровольно сдаваясь в плен собственной похоти… Видя, как трепещет её палец, терзающий клитор, я не сомневался, что она уже забыла о своём недавнем мятеже, но свой успех мне хотелось закрепить словесно…
Чтобы эта вздорная самка не вздумала взбрыкнуть, и постоянно чувствовала хозяйскую руку, я, продолжая сидеть в кресле, крепко сжимал ладонью её пышную, горячую ягодицу…
— Вот так, молодец, сучка… Теперь ты уже забыла о том, что не умеешь себя ласкать, так? Ты ведь любишь себя дрочить, правда, шлюшка?? Отвечай!
Запрокинув голову вверх, закрыв глаза, продолжая мучить свой клитор, она застонала…
— Даааа…
Рукой я усилил давление на её ягодицу…
— Что «да»?? Отвечай развернуто, дрянь!!!
— Даааа… Я люблю себя дрочить…
— И часто ты это делаешь, мерзавка?!
Чтобы добиться момента истины, я ввёл два пальца в её щель, которая благодарно их приняла, раскрывшись и обволакивая меня липкими соками…
Виктория заговорила, затараторила, зачистила, изменившимся от страсти голосом…
— Даааа… Часто… Часто мастурбир… Нет, дрочу… Каждый вечер… Дрочу… Себя… Дома… Иногда утром… Дрочу… В ванной…
— Потому что ты похотливая сучка, так? Признайся в этом! Повтори мне громко, что ты сучка и блядь! Быстро!
Виктория закачалась передо мной на своих каблуках, теперь уже, словно выплясывая на бразильском карнавале, в быстром ритме исполняя танец живота, целью которого было нанизываться своей пиздой на мои пальцы…
Не отпуская пальцев с клитора, она будто в трансе исторгала из себя слова, которые я и не подозревал услышать от этой немолодой, ухоженной дамы.
— Яяяя… Сучка… Я…. Блядь…. Пиздааа… Да… Шалава…Яяя… Задрочка… Я шлюха… Мокрощелкааа… Хуесоска… Дааа…
Её стон превратился во вскрик, бедра раскрылись, и тут же снова сжались, заключив мою руку в тиски, она затряслась, и лишь спустя пару минут, затихла, отпрянула от меня и, переводя дыхание, рухнула на колени… Сам изрядно ошеломлённый произошедшей сценой, я ничего не требовал от неё, когда Виктория, на коленях, подползла, и припав к мокрой ладони, порывисто принялась осыпать её поцелуями… Слова, которые она шептала, ставили всю мою месть под большой вопрос… Ползая у меня в ногах, глядя снизу вверх, с благодарностью, как собачонка, эта женщина произносила, повторяя вновь и вновь:
— Спасибо…спасибо…спасибо…спасибо!!!…